Последние отзывы

  92  

Когда он почувствовал, что должен подняться, сердце у него, как и у Несты, забилось быстрее. Он всегда стеснялся выступать. Он сказал:

— Дорогие друзья, мы живем в век чудес. Наши дома полны устройств, которые изумили бы наших предков. Но в то же время наша любимая планета охвачена страданием, ей грозят катастрофы. Ученые и мудрецы дают нам глобальные советы по борьбе с глобальными бедами. А я хочу сказать что-нибудь о простых, добрых мелочах, которые, оказывается, все еще есть в нашем мире, рядом, рукой подать. Давайте любить то, что близко, простые, добрые, хорошие вещи, которые находятся рядом; давайте надеяться, что в их свете к нам, может быть, придет и другое добро. Давайте ценить невинность. Ребенок невинен, взрослый — нет. Давайте длить и лелеять невинность детства, которую мы находим в ребенке, а потом заново открываем в себе. Покаяние, обновление жизни — решаемая задача, стоящая перед каждым, — это, по сути, возвращение к невинности. Будем воспринимать эту задачу именно так — возвращение к некой простоте, что-то совсем не сложное для понимания, не далекое, а очень близкое благо. И давайте будем без колебаний проповедовать нашей молодежи, делиться с ними прекраснодушием, которое, может быть, когда-нибудь станет им защитой. Глубокий цинизм нашего общества слишком быстро проникает во всех, от юношей до старцев, запрещая нам говорить, им — слушать и, путем ужасной подмены, заставляя нас стыдиться доброго. Привычка все высмеивать уничтожает интеллект и здравый смысл, то есть уважение. Давайте ценить непорочность — не осуждением других и жесткими правилами, но уважением, мягкостью, неприятием неразборчивости, понимая хрупкость тайны человеческих отношений. Давайте делать и хвалить то, что создает простую, размеренную, открытую, правдивую жизнь. И потому давайте на деле изгонять дурные помыслы. Когда они приходят — завистливые, жадные до чужого, циничные мысли, — будем изгонять их делом, как делали люди в стародавние времена, зная, что изгоняют сатану. Будем же искать помощи в чистоте, обращая свои мысли к хорошим людям, к своим лучшим делам, к прекрасным и благородным произведениям искусства, к чистым словам Христа в Евангелии, к творениям Господним, повинующимся Ему по природе. Помощь всегда рядом, лишь попроси. Обратиться — значит отвернуться от чего-то и повернуться к чему-то другому, и это может происходить не только каждый день, но и каждую секунду. Бегите цинизма, заявляющего: наш мир столь ужасен, что незачем и беспокоиться, незачем бороться, вселенная гибнет, и нет смысла выполнять свои повседневные обязанности, можно забыть о чистоте нравов. Но когда угодно можно делать тысячи мелких дел для других, даря им и себе новую надежду. Бегите и расплодившегося злорадства, что утешается чужими грехами и пороками, чернит других, чтобы наша собственная серость в сравнении казалась белизной, радуется падению и позору ближнего, в то же время оправдывая наши собственные падения и лелея наши собственные тайные грехи. А самое главное — не отчаивайтесь, ни в судьбе всей планеты, ни в потаенных глубинах сердца. Сумейте увидеть зло в себе, исправьте то, что можно исправить, а что нельзя — принесите с верой и любовью в ясный свет целительного милосердия Божия.

Уильям сел, чувствуя, что сердце все еще колотится. Он склонил голову и сложил трясущиеся руки. Он спрашивал себя: что это за высокопарный стих на меня нашел, откуда это во мне? Потом его пронзило воспоминание о словах врача, и он задрожал от слабости и страха.

Тишина длилась, звеня эхом слов Уильяма, и каждый из собравшихся пообещал себе что-нибудь исправить в своей жизни. «Какая же я скотина, — думал Брайан, — а ведь мне так повезло, у меня такая милая, хорошая жена, такой замечательный сын, и надо обязательно сходить навестить Алекс, как можно скорее, и, черт побери, перестать ненавидеть все и вся». «Милый, милый Уильям, — думала Габриель, — как же я его люблю, да, мне хватит уже быть такой чувствительной дурой, и нельзя больше думать злобных гадостей про Стеллу, и нужно по-другому думать о Джордже, но как?» «Надо перестать воображать всякие странные вещи про Руфуса, — думал Адам, — и еще надо быть добрей к отцу, разговаривать с ним и не дразнить его». «Надо все честно сказать Гектору, — думала Антея, — и забыть про Джоя Таннера». «Нужно приналечь на учебу, — думал Никки Роуч, — и не падать в койку с первыми попавшимися девушками» (но от этого ему было жаль отказываться). «Хватит тратиться на одежду, это безумие какое-то», — думала миссис Роуч. «Может быть, лучше еще раз собрать комитет, прежде чем красить здание?» — думал Натэниел Ромедж. «Наверное, хватит подтасовывать счета, — думала миссис Ромедж, — Может, рассказать Нату, что я химичила с бухгалтерией? Нет». Мисс Лэндон думала: «Мне надо лучше готовиться к урокам и даже, чего проще, перестать ненавидеть учеников». «Надо время от времени ходить к мессе, отцу будет приятно, — думала Неста Уиггинс, — и нельзя больше быть такой самодовольной. Я ведь на самом деле отвратительная грешница. Правда же?» У миссис Брэдстрит на совести был довольно серьезный грех, имеющий отношение к ее покойному мужу. Иногда ей казалось, что она проклята навеки, иногда — что надо все рассказать полиции (а что из этого им уже известно?). Она решила, что пока последует совету Уильяма Исткота и исповедует свою дилемму перед Богом. Хотя… она и раньше уже это делала, без всякой пользы. Эмма думал: «Нужно съездить навестить маму, нужно сходить к учителю пения и нужно… не знаю как… стать хоть немного не таким… ужасным». Том думал: «Я невинен, я добродетелен, я всех люблю. Я и дальше буду таким же невинным и добродетельным, буду всех любить, ах, как я счастлив!» Что думал Зед — неизвестно, но поскольку он по натуре состоял в основном из любви, то, возможно, ощутил прилив бытия.

  92