26 
Роза опустилась на диван, но не беседовать ей сейчас хотелось, а просто отдохнуть.
— Мне сказали, ты бросила школу, — обратилась она к Анетте.
— Да, — выпрямилась Анетта. — Роза, ты против? Роза протянула Анетте руку, но, заметив, какая она грязная, поспешила убрать.
— Нет, конечно, нет! — ответила Роза. — А если и против, то это не имеет значения.
Она прилегла, держа ступни на весу и плотно сжав руки, чтобы не запачкать покрывало. Лежала неудобно, полуразвернувшись к Анетте.
— Твой Рингхолл мне никогда особо не нравился. Но что же ты теперь предполагаешь делать?
— Я там ничему не научилась бы, — сказала Анетта. — С этого момента я буду учиться самостоятельно.
— Ты не ответила на мой вопрос: что ты теперь предполагаешь делать?
— О, мне столько хотелось бы узнать! — воскликнула Анетта. — Я составлю план.
Лежа на постели, Роза вдруг начисто забыла об Анетте. Тяжкая усталость накрыла ее, будто колоколом.
— Можно, я вытащу шпильки из твоих волос? — раздался откуда-то издалека голос Анетты; она села, поджав ноги, возле Розы.
— Да, если хочешь, — ответила Роза. Это уже был своего рода ритуал. Не имея сил даже двигаться, она подняла голову, и волосы упали тяжелым черным каскадом. Анетта гладила их, положив себе на колени.
— Какие чудесные! — вздохнула она. — Я пыталась отрастить свои подлиннее, но они дорастают только до плеч — и все.
У Анетты были короткие каштановые кудряшки — творение Анеттиного парикмахера. У Николаса, не обращавшегося к услугам парикмахера, волосы были совершенно прямые и от макушки опадали кругом настолько правильным, что некоторые даже предполагали, что это парик. Если бы Анетта носила такую прическу, то ее сходство с братом было бы просто потрясающим.
— До плеч у тебя терпения хватает, но не дальше, вот что ты хочешь сказать, — думая о чем-то своем, произнесла Роза.
— Лежи и отдыхай, — сказала Анетта. — Положи ноги как следует.
Она осторожно пододвинула Розины ступни и разжала ей руки. Та лежала расслабленно, улыбаясь чуть иронически, в то время как Анетта склонялась над ней, жадно, словно любовник, вглядываясь в ее лицо.
— Ты вылитая женщина Ренуара, — сказала она наконец. — У них такие же яркие черные глаза.
Зная, что эта яркость есть не что иное, как близость слез, Роза отвернулась.
— Что это? — спросила Анетта, указав на круглый знак чуть пониже Розиного плеча.
— След от прививки, — пояснила Роза. — У тебя наверняка точно такой же есть.
— Вряд ли, — ответила Анетта. — Прививку мне делали, но ничего не осталось.
Она закатала рукав шелковой рубашки до самого плеча. В самом деле не было никакого знака.
— Вот, гляди, и следа нет, — произнесла Анетта. — Я не хочу иметь на теле никаких неизгладимых знаков, я не хочу ничего терять. Мне радостно, что я никогда не потеряла ни единого зуба. И уши никогда не прокалывала.
— Прокалывая уши, ты ничего не теряешь, — заметила Роза. — Кожа разделяется, но ее не становится меньше.
— Я понимаю, — сказала Анетта, — но мое тело все равно почувствовало бы перемену и уже никогда не было бы прежним. Я бы почувствовала себя так, будто меня кто-то пожевал и выплюнул.
— Пожевать и выплюнуть — это именно то, что происходит с человеческим телом, — отозвалась Роза. — Взять, к примеру, морщины. Это знаки, которые, раз появившись, уже не разглаживаются. Даже у тебя они есть.
— Нет! — закричала Анетта. Спрыгнув с дивана, она подбежала к зеркалу и принялась изучать свое лицо; Роза тоже пристально смотрела на него. Оно было таким гладеньким, таким нежным, какое бывает только в ранней юности.
— А вот и нет! — повернувшись к Розе, торжествующе воскликнула Анетта.
— В самом деле, — сказала Роза, — ты похожа на маленькую рыбку, такая же совершенно гладкая. Должно быть, ты русалка.
— Я ма-а-ленькая рыбка, я ру-у-салка! — запрыгав по комнате, пропела Анетта.
Лежа теперь совершенно расслабленно, опутанная собственными волосами, Роза еще раз начисто забыла об Анетте.
6
Роза вошла в парадную дверь дома в Пимлико, которая всегда была открыта. Она торопливо поднялась по ступенькам и, не постучав, вошла в комнату.
Ян, балансируя, лежал на железной перекладине.
— Так делают факиры, — разъяснил он. — Именно так. Лежат годами. Разве нет? И через это познают Бога.
26 
