30 
Старая песня. Она поет ее уже несколько лет. Франс всегда только улыбался и принимал сказанное за шутку, но сегодня слова Кончиты почему-то вызвали у него раздражение. И к чему постоянно называть его «дорогой»? Раньше он был не против, но сегодня многое действовало ему на нервы.
— Я уставать от нее не намерен, — с напускной беззаботностью ответил он. — Мы с Лаурой женаты. Я же объяснил тебе это, когда ты звонила.
— Да, объяснил. — Она улыбнулась и провела ладонью по лацкану его смокинга. — Вы поженились, у вас есть ребенок. Какой ты быстрый, дорогой Франсиско.
Франс нахмурился и снова поднял бокал. Может быть, не стоило приглашать на обед бывшую любовницу, но все организовывалось впопыхах. Кроме того, ему хотелось убедиться, что Лаура поверила, когда он сказал, что, мол, новое время — новые песни, пора прекратить притворяться. Их брак — не игра. Ей нужно войти в его жизнь, принять роль и обязанности жены, занять свое место.
Место в его постели… Ему снова вспомнилась та ночь, когда она лежала, обнаженная, в его объятиях, и острое желание взволновало кровь.
Да что это с тобой такое? У тебя гости, рядом Кончита, а ты думаешь только о том, как переспать с Лаурой.
— ..не слушаешь меня, дорогой. Франс, ты меня обижаешь!
Он моргнул и заставил себя посмотреть на женщину, призывно поглядывавшую на него из-под ресниц. Флиртует с ним без всякого стеснения., Впрочем, у нее это в крови, ей наплевать, что ее любовник сидит совсем рядом, что сейчас спустится его, Франса, жена.
Да, вот уж глупость с его стороны. Рассказал бывшей подружке о жене, а жене о подружке не рассказал. Что, конечно, следовало сделать. Женщин трудно понять, но вряд ли Лауре будет приятно вот так, без предупреждения, встретиться с женщиной, на которой он когда-то хотел жениться.
Что ж, в любом случае, уже слишком поздно что-либо предпринимать. О чем только он думал, планируя так много перемен на один день? Заставил Лауру перебраться в его комнаты, сообщил ей о том, что пора перейти к настоящим супружеским отношениям, а теперь собирается представить ее своей бывшей пассии.
Но и она виновата не меньше. Не надо было его злить. Любой мужчина выйдет из себя, если жена в такой жесткой форме заявит, что не считает его своим супругом.
— ..поедешь в Мадрид на следующей неделе, дорогой? Мы могли бы пообедать вместе и…
Кончита со значением постучала пальцем по его руке. Франс взял ее за запястье и покачал головой.
Он никак не мог успокоиться. Разве может жена так вести себя с мужем? Она должна выказывать ему свое уважение. Если Лаура сейчас не появится, он поднимется наверх и заставит спуститься, даже если придется сломать ту чертову дверь. Как она посмела не пустить супруга в его собственную комнату?
Нет, с этим пора кончать. Лаура будет делать то, что от нее требуется. Будет красиво выглядеть, вести себя скромно, когда к ней обратятся, и быть милой с его гостями. А потом, когда они останутся одни, он закроет дверь спальни и покажет ей… покажет…
Что покажет? Отсутствие самоконтроля? Свое желание обладать ею?
Ладно. Надо всего лишь уложить Лауру в постель, и все уладится само собой.
— Франс?
Именно так. Жена обязана спать с мужем. Пришло время научить ее этому. После сегодняшней ночи она не сможет думать ни о ком, кроме него. Он не даст ей покоя, доведет до изнеможения, изгонит того, кого она любила, из ее тела, сердца и души.
— Франс, — настойчиво повторила Кончита. — О Господи! Она хихикнула.
— Тише! — шепнула Маргарита, и Кончита прикрыла ладонью рот, но слишком поздно.
Франс поднял голову. Все гости смотрели куда-то ему за спину.
— В чем дело?
Он обернулся. И увидел свою жену. Или, может быть, злую пародию на нее?
Лаура стояла у входа в гостиную. Сначала ему показалось, что она заболела, потому что ее кожа имела нездоровый желтоватый оттенок. Потом до него дошло, что таков эффект выбранного ею платья. Боже, от его лимонно-зеленого цвета было больно глазам и сводило скулы!
К тому же платье плохо сидело на Лауре. Слишком узкое, но при этом не облегающее. Оно топорщилось, причем как раз в тех местах, где должно было бы облегать соблазнительные изгибы тела. А что это за штуки у шеи и внизу? Оборки? Франс с ужасом смотрел на женщину, которая была его женой. Такой он и представить ее не мог. Она ведь была стройной и элегантной… Была… Но сейчас…
А волосы! Что же надо было сделать с ними, чтобы, шелк превратился в солому, а цвет зрелых каштанов сменился на уныло коричневый?
30 
