очень нудно 
24 
– Инкуби? – прохрипел Бау, и по его спине побежали холодные мурашки неприятного предчувствия. – Гробница была пустой, заброшенной. Там не было живых инкуби. Не могло быть.
В растерянных глазах Нике отразилась грусть, и она сообщила:
– После трех недель заточения в могиле без света ведьма заболела, – и добавила доверительным тоном: – Похоже, ты забыл оставить ей еду или питье.
– Я ничего не почуял, ничего не почувствовал…
При виде неумолимого выражения Нике Бауэн встряхнулся. Он не станет размышлять над ее подтекстами, нужно активно действовать.
– Лахлан, можешь помочь мне с транспортом? – Пытаясь справиться с тошнотой, он рылся в одежде, – Если я выеду в течение часа, то смогу попасть туда до захода солнца.
– Ладно, – выдохнул Лахлан. – Конечно, помогу, чем смогу.
Послушать Бауэна, так освобождение и доставка Марикеты в Штаты – не более чем рутина, но миссия эта наверняка будет сопряжена с многочисленными трудностями.
Во время его последнего путешествия дороги были сложными. Теперь, с наступлением сезона дождей, они, вероятно, превратились в непроходимые. Тем более что Бауэну придется управлять машиной одной рукой и обрубком. И теперь, когда он ослабел, его могут схватить и бросить за решетку солдаты каких-нибудь воюющих группировок, наводнявших те места, хотя он был полностью обращенным оборотнем. Пока действует смертельное проклятие, ему просто необходимо избегать их.
И еще запорный камень. Поднять его тогда, когда у него было две руки и все могущество недюжинной силы, было практически невозможно, а теперь?
– Мне обязательно понадобится что-то вроде пневматического домкрата, чтобы открыть гробницу.
Лахлан кивнул.
– Я могу дать тебе спутниковый телефон, чтобы Мари при первой же возможности могла позвонить, – сказала Эмма.
– Да, еще соберите мне все, чем пичкали меня. Питье и вакуумные упаковки с продуктами. И на всякий случай аптечку для оказания первой медицинской помощи.
При виде столь бурной деятельности Нике захлопала в ладоши:
– Я тоже могу помочь! Могу снабдить тебя рифмой для Марикеты!
Лахлан, Эмма и Бауэн наградили ее сердитыми взглядами.
– Ты не можешь без этого уехать!
– Во всяком случае, – продолжил Бауэн, – я обходился две недели без еды и воды. Три недели не убьют ее.
– Неправильно.
Бауэн снова посмотрел на Нике.
– Почему неправильно? – спросил он голосом на октаву ниже.
Прищурившись, она как будто не поняла, о чем речь. Она полировала ногти.
С трудом, подавив желание задушить это странное создание, Бауэн прохрипел:
– Ты только что объявила мне, что я не прав, когда сказал, что три недели не убьют ведьму.
– Ах, это. Откуда мне помнить прошлогодние разговоры? Я не могу заглянуть в гробницу – дурное вуду и смертельное проклятие в глаза таращатся, – но здравый смысл подсказывает, что Марикета умирает.
– Умирает? Как? – прохрипел Бауэн так, что его реакция насторожила Лахлана.
– Потому что, мой птенчик, юная Марикета Долгожданная еще не обратилась. Она все еще… смертная.
Над головой просвистела еще одна машина.
Глава 10
Продираясь сквозь чащу, Бауэн кромсал мачете сплетение лиановых стволов. Тропинка к гробнице, прорубленная несколько недель назад, уже заросла. За время его отсутствия между двумя людскими группировками разразилась война. Бауэну пришлось спрятать свой грузовик в нескольких милях от гробницы, потому что вдоль дорог солдаты закладывали мины.
Он сгорал от нетерпения, ему хотелось как можно быстрее добраться до Марикеты, но тело в теперешнем состоянии ограничивало его возможности, да еще мешал весивший более трехсот фунтов рюкзак с инструментами, которые пришлось взять с собой.
Пока собирался, процесс подготовки к путешествию помог Бауэну немного отвлечься, но во время полета от безысходности ему хотелось кромсать когтями обшивку самолета. Из сумки он достал записку Нике, адресованную Марикете Долгожданной. Поначалу он игнорировал валькирию, настоятельно требовавшую, чтобы он взял записку, но она рассвирепела так, что вокруг засверкали стрелы молний. Даже Реджин с ведьмами в страхе попятились.
В самолете он сломал черную восковую печать Нике и пробежал глазами странное содержание. Стишок о зеркалах, шепотах и тайнах, заставивший его невольно поежиться.
Чтение ничего не дало, лишь помогло скоротать время ожидания. Делать было нечего, и он размышлял, пытаясь разобраться в себе и понять, каких чувств в нем больше – ненависти к Марикете или страха за ее жизнь. Ненавидя ее за то, что она ведьма и что сделала с ним, Бауэн совсем не хотел, чтобы она умирала.
24 
