очень нудно 
48 
Они замолчали и всю дорогу, покуда не показались серые стены лондонского Тауэра, не проронили больше ни слова.
Прибытие в Лондон — событие, всегда волнующее. На улицах бурлит жизнь, кругом шум, гам. Я никогда еще не видела столько народу, сколько в Лондоне, не похожих друг на друга людей, об образе жизни которых мы, деревенские, можем лишь догадываться. Тут были джентльмены в элегантных платьях, блистающих то ли настоящими, то ли фальшивыми алмазами; леди, напомаженные и напудренные; продавцы и их ученики, стоящие в дверях лавок и зазывающие прохожих купить товары на любой вкус. Тут была восхитительная река, по которой плавали самые разнообразные лодки и суда. Мне бы никогда не надоело смотреть на лодочников, покрикивающих гребцам: «Раз, и раз, и раз!» доставляющих пассажиров с берега на берег, либо предлагающих им увлекательное путешествие мимо достопримечательностей Вестминстера и Тауэра. Мне нравились песни, которые они пели, а когда не пели, то громко бранились между собой.
Матушка меня к реке и близко подпускать не хотела. Я слышала, как она говорила, что люди, едва ступив в лодку, напрочь забывают свои манеры и происхождение и даже представители высшего света допускают грубость, которая вряд ли приемлема в добропорядочном обществе.
Пусть Карлотта с какой угодно насмешкой называет меня «деревенской девочкой», я ничего не могла с собой поделать: Лондон меня очаровал. Здесь было много того, чего никогда не увидишь в деревне. Кареты на улицах, в которых восседали царственные дамы и кавалеры, ошеломляли меня ничуть не меньше, чем уличные сценки. Мне довелось увидеть в балаганчике на Чаринг-кросс героев кукольного представления, а на Чип-сайде на каждом шагу встречались шпагоглотатели и фокусники, проделывавшие свои трюки на потеху прохожим. Попадались гиганты и карлики, показывающие «представление всем на удивление»; продавцы баллад, распевающие свои песни хриплыми голосами, пока какой-нибудь доброхот не позовет их в дом и не накормит.
Самым главным аттракционом была, конечно, казнь через повешение в Тайберне, но вот чего-чего, а ее я смотреть никак не хотела, да если бы и захотела, мне б не позволили. Карлотта однажды видела, как вешают, и потом описала все это мне — не то чтобы ей очень уж это понравилось, а просто она иногда любила меня напугать.
Гранвиль взял ее на церемонию казни с той целью, чтобы, как он говорил, она поняла «почем фунт лиха». По ее словам, ужасно смотреть на то, как на специальной повозке доставляют к месту казни приговоренных; как она старалась не упустить ни одной детали, хотя глаза сами по себе зажмуривались. Она рассказывала, как несчастные, обреченные на такую смерть, произносят последние слова и каются…
Я сказала: «Перестань! Я не хочу этого слышать». Но она продолжала рассказывать, уснащая свой рассказ такими жуткими подробностями, что они, я полагаю, делали казнь еще более жестокой, чем на самом деле.
Во время других поездок в Лондон я вместе с родителями ходила на Мэлл[4] — поистине замечательное место, которым не гнушались самые респектабельные леди и джентльмены. Они важно ходили, раскланиваясь с друзьями и знакомыми, и иногда останавливались, чтобы побеседовать либо условиться о встрече. Я любила Мэлл. Дед рассказывал, что он несколько раз играл тут в пэлл-мэлл с самим королем Карлом. Теперь здесь стояли цветочницы, девушки с корзинами апельсинов, которые они предлагали прохожим, можно было даже запросто столкнуться лицом к лицу с молочницей, приведшей сюда свою корову и продающей только что надоенное молоко, так что покупатели могли не сомневаться в его свежести. Гулять и наблюдать за людьми было очень волнующе. Это всегда приводило меня в восторг.
«А ты ночью на это взгляни», — подзадоривала меня Карлотта и рассказывала про кавалеров, которые рыскают в толпе в поисках девочек, способных удовлетворить их похоть. По ночам на Пэлл-Мэлл высыпают «дамы» в отрепьях и заплатках, а иногда в масках. Вот тогда бы здесь погулять… «Бедная маленькая Дамарис! Тебе этого никогда не позволят!» А когда я сказала, что и ей никто бы этого не позволил, она лишь расхохоталась.
Наверное, я никогда не смогу не думать о Карлотте, а здесь, в этом городе приключений, и подавно она будто стала еще ближе мне.
Мы остановились в городском доме Эверсли, что расположен в двух шагах от Сент-Джеймского дворца. Матушка заявила, что я должна как следует выспаться перед завтрашним днем: если хотим успеть к началу церемонии, то встать придется рано.
48 
