Последние отзывы

  49  

Проснувшись поутру, я с трепетом обнаружила, что лежу в незнакомой постели. Я подошла к окну и выглянула на улицу, где уже начал собираться народ. Люди собрались сегодня со всей округи. Было двадцать третье апреля, день Святого Георгия. Царило всеобщее возбуждение. «Каково сейчас королеве?» — подумалось мне. Что она чувствует, принимая корону, которая по праву не принадлежит ей? Англичане, конечно, никогда не посадили бы на трон католичку. Я слышала, как дед растолковывал, что к чему. И король Яков сохранил бы корону, сменив веру. Он отказался и в результате все потерял, а на небосклоне взошла звезда протестантов Вильгельма и Марии, ныне покойных, и вот теперь сестра Марии, Анна, — наша королева.

Якобиты возмущались, но народ, судя по настроению, был за Анну или, возможно, просто хотел праздника коронации.

В одиннадцать часов мы въехали и увидели Ее Величество, направляющуюся из Сент-Джеймского дворца в Вестминстер. Королева восседала на носилках, поскольку из-за водянки и распухших вследствие этого ног не могла ходить. Ей было тридцать семь лет от роду, возраст небольшой для таких мучений, но она родила столько детей, и никого из них не было уже в живых, последним умер Дюк Глочестер, на которого она возлагала все свои надежды, а это не могло не сказаться на ней.

Принц Георг Датский, преданный ей муж, шествовал перед носилками, следом за архиепископом Кентерберийским. Их свита являла собой грандиозное зрелище: кавалеры Ордена Подвязки, главнокомандующие армии, служители церкви в черных капюшонах во главе с Верховным распорядителем Англии.

Королева выглядела спокойной и удивительно прекрасной, несмотря на свою полноту, что вообще-то наводит на мысль о недостатке физических упражнений и чревоугодии; на голове у нее сиял усеянный изумрудами золотой обруч, и это украшение очень шло ей.

У нас были свои места в монастыре, куда мы и последовали за процессией, прокладывая себе дорогу среди толпы.

Был напряженный момент, когда Томас Теннисон, архиепископ Кентерберийский, представил королеву собранию и вопросил:

— Господа, я имею честь представить вам королеву Анну, бесспорную королеву нашего государства. Готовы ли вы вручить ей свои владения и судьбы и послужить, когда наступит день?

Мне показалось, что после этих слов наступила долгая неловкая пауза, но скорей всего пауза эта — лишь плод моего воображения: я слишком много слышала о якобитах.

— Да благословит Бог королеву Анну! — прокатилось по рядам.

После этого архиепископу надлежало еще трижды повторить свой вопрос, и, поворотясь лицом попеременно к востоку, западу, северу и югу, он сделал это.

Самый волнующий момент был, когда хор затянул:

— Возрадуйся же новой королеве, о, Господь! Пусть счастлива будет она, согреваема заботой Твоею! Даруй же ей благословение свое и возложи на голову корону злата чистого!

Когда я услышала, как слились в едином порыве голоса поющих, только тогда окончательно поняла, Анна избрана на царство, и заокеанский король отныне не властен над этой землей.

Грустно, однако, было видеть, что королеве потребовалась помощь, дабы приблизиться к алтарю, но когда она заговорила, голос у нее был громкий и чистый.

— Обещаешь ли ты употребить власть, данную тебе Господом, в согласии с заповедями Его и честно следуя Евангелию и протестантской вере, угодной закону?

— Обещаю! — молвила Анна твердо.

Этот ответ и хотели услышать от нее. Слишком свежа еще была в памяти людской участь ее отца, не пожелавшего принять протестантство и поплатившегося за это троном.

Вслед за тем началась церемония помазания в точном соответствии с древними обычаями. На пояс королеве повесили меч Святого Эдуарда, который она, подойдя к алтарю, должна была возложить. После этого ей были преподнесены шпоры, которые она также положила на алтарь рядом с мечом, а затем ей вручили кольцо и прочие атрибуты королевской власти.

Кольцо это, пояснил мне отец, называется Обручальным кольцом Англии, и на нем выгравировано изображение креста Святого Георгия. Когда надеваешь его на палец, то как бы само королевство вверяет тебе свою честь и достоинство, которые ты обязуешься защищать. «Это — как свадьба», — добавил отец.

Церемония целиком захватила меня, как и должно было случиться, и, когда королева заняла место в своем кресле, а настоятель Вестминстера принес корону, чтобы архиепископ Кентерберийский возложил ее на голову королевы, я с воодушевлением присоединилась ко всеобщему крику:

  49