ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

— Я любила Джанни, — почти шепотом произнесла она. — Любила всем сердцем. Мы были очень близки. Смеялись над одними и теми же шутками, одинаково смотрели на мир, имели схожие вкусы и привычки. Но в последний год все изменилось. Моя карьера внезапно пошла вверх, и мне пришлось уделять ей больше времени. Джанни не нравилось, что я так мало времени провожу дома. Мы начали ссориться. Я пыталась как можно чаще бывать с ним, чтобы сохранить наш брак. Однажды мы собрались вместе приготовить романтический ужин, но в последнюю минуту мне позвонил клиент и попросил приехать. Мы с Джанни сильно повздорили. Он сказал, что если я поеду, то между нами все кончено. Я ответила, что буду только рада, потому что он мне надоел. Я выскочила из дома. Джанни кричал мне вдогонку, затем выбежал на улицу. Я была так зла на него, что даже не оглянулась. Таким образом, я не видела, что случилось. А потом услышала грохот и крики людей.

Она остановилась. Все ее тело дрожало, и Люк обняв Минни за талию, привлек к себе.

— Продолжай, — попросил он.

— Услышав ужасный шум, я оглянулась. Джанни лежал на земле, из головы у него текла кровь. Его сбил грузовик. Я побежала назад. Он лежал неподвижно, его глаза были закрыты, но я даже допустить не могла, что он мертв. Мне так много нужно было сказать ему, что я должна была заставить его слышать. Я опустилась рядом с ним на колени, приподняла его, стала просить прощения, говорить, что люблю его, но он не двигался.

Минни тяжело дышала, по ее лицу текли слезы. Люк крепче прижал ее к себе и коснулся губами ее волос.

— Я любила его, — всхлипывала она. — Я не думала так, как говорила — и собиралась попросить прощения, когда вернусь домой. Но последнее, что он слышал от меня, — это то, что он мне надоел…

Из ее груди вырвался глухой стон. У Люка сжалось сердце.

— Минни… — прошептал он. — Минни… Минни…

— Это было последнее, что я сказала, — причитала она. — Я говорила, что люблю его, повторяла снова и снова, но он не слышал — он был мертв — и теперь никогда об этом не узнает.

Рыдания сотрясали ее тело, и Люк боялся, что она может не выдержать. Он прижал ее к себе, проклиная собственную беспомощность, чувствуя, как ее горе становится его горем.

— Ты не виновата в этой трагедии, — произнес он, зная, что любые слова окажутся здесь бесполезными. Все, что он мог сделать, — это утешать ее в своих объятиях, надеясь, что тепло его тела согреет ее.

Люк был человеком действия, который принимал твердые решения и привык все доводить до конца, но сейчас он находился в полной растерянности, так как происходящее было не в его власти. Он молчал, прижавшись щекой к ее волосам, и ждал, когда она успокоится.

— Я виновата в гибели Джанни, — наконец сказала Минни.

— Почему ты так считаешь?

— Если бы я вернулась сразу, как только он меня позвал, ничего бы не случилось. Я бы остановила его, и он был бы сейчас жив…

— Минни, не думай об этом, — мягко сказал Люк. — Иначе ты сойдешь с ума.

— В каком-то смысле я уже сошла с ума. В моих снах все повторяется снова и снова, но каждый раз я вовремя возвращаюсь, и он остается жив. Когда я просыпаюсь и вижу, что его нет, я схожу с ума.

Она хваталась за его руку, ее пальцы так глубоко впивались в его кожу, что Люк морщился от боли, но он даже не пытался высвободиться.

— Я постоянно думаю, что если бы я только могла повернуть время вспять и остановить его на нужном месте… — прошептала она.

— Я знаю, родная…

— Я пытаюсь, но оно продолжает идти своим ходом, и я ничего не могу поделать.

— Никто не может, — печально произнес Люк. — Как это ни тяжело, все когда-нибудь кончается. Самоистязанием ты только доведешь себя до изнеможения.

— Я знаю, — ответила Минни. — Но изнеможение принесло бы мне облегчение, избавив от мучительных воспоминаний.

  29