очень нудно 
37 
– Не помню… На название даже не посмотрела, а смысл сложно передать.
– Ну хотя бы… – начинает Грегори.
Перебиваю его, чувствуя себя загнанной в угол.
– Я потом его найду. Найду и обсудим, хорошо?
Грегори продолжительно смотрит на меня потемневшим многозначительным взглядом. Что он хочет сказать? Что я веду себя глупо? Или что не имею права возражать Йитсу? Или что слишком хорош вечер и жаль тратить его на бессмысленную болтовню?
– Кимберли… – неожиданно ласковым шепотом произносит Грегори, и мне кажется, что вот-вот вспыхнет та самая искорка. – Как хорошо, что ты предложила тогда… И что мы выбрались к Сэмюелю. Впрочем, мне было бы все равно… – Резко умолкает, сжимает губы, поводит бровями и медленно отворачивается.
Я гадаю, в чем дело. Изнываю от жажды отставить все обсуждения и воспоминания на свете и почувствовать прикосновение этих рук к своей потяжелевшей высоко поднимающейся груди.
Молчание затягивается. Что его останавливает? – думаю я. Может, я оказалась совсем не той, за кого он меня принимал? Разочаровала его? Меня почти охватывает отчаяние, когда Грегори вдруг уверенным движением убирает руку с моих плеч и крепко сжимает мои пальцы.
– Пойдем ко мне? В мою комнату? Покажу тебе фотографии, другие книжки?
Книжки? – звенит в моей голове. Нет, в эту минуту книжки интересуют меня меньше всего на свете. А вот комната…
Беру его за руку и не глядя на него, чтобы он не видел отражающихся на моем лице чувств, киваю.
– Пойдем.
Шагаем вверх по лестнице, и я с ужасом сознаю, что, если Грегори начнет мне показывать фотографии, я сама их отброшу, повисну у него на шее и не разожму рук, пока он не уложит меня в кровать и не начнет осыпать ласками. Перед дверью, будто сговорившись, на миг приостанавливаемся и так крепко сжимаем руки, что больше не нужно слов. Грегори подхватывает меня, и вот наконец наши губы сливаются…
На нас обрушивается лавина необузданной страсти. В страсть превращается все – все до единой мысли, чувства, желания. Срывая с себя одежду – с такой поспешностью и неудержимой силой, что трещат швы несчастной футболки, – я слышу где-то на краю сознания едва различимое «никогда не отдавай всего». И сгораю от желания, вопреки этим потрясающим, почти живым строчкам, назло почти тридцати годам собственной жизни, когда я и не подозревала, что значит любить мужчину, – сгораю от желания отдать Грегори все без остатка. Отдать больше, чем могу…
Губы жжет от сумасшедших поцелуев. Кажется, распух весь рот, но до чего же это приятно! Дышать тяжело, но с каждым вздохом будто больше и больше раскрывается сердце, а осознание того, что ты пленница страсти, как ни удивительно, освобождает от прочих зависимостей. В голове искристый туман. От сладостной боли ноет каждая косточка, но врачи и примочки не требуются. Тут поможет единственное – очередная порция ласк. Может, чуть погодя.
Долгое время лежим в темноте, медленно водя по руке и бедру друг друга кончиками пальцев. Звучит, может, несколько глупо, но после пламенного соединения не найти лучшего способа уверить партнера в том, что огонь угас лишь на время, но вспыхнет вновь и вновь, еще сотни, тысячи раз.
– Что-то совсем не хочется спать, – шепчет Грегори. Его дыхание еще неровное, рука останавливается в районе моей талии. О эти волшебные руки! Вспоминаю, как некоторое время назад была в них точно кусок податливой глины, и снова пробирает дрожь.
– Спать? Мне тоже не хочется…
– Может, тогда все же посмотрим фотографии? – негромко смеясь, спрашивает Грегори.
– Давай! – Теперь я нахожу эту мысль весьма занятной. Побольше узнать о том, кому позволила украсть собственное сердце. Что может быть интереснее?
Грегори обматывает вокруг бедер простыню, а я, вдруг представив, что сейчас он зажжет свет, и устыдясь своей наготы, хватаю отброшенное на спинку кровати покрывало и заворачиваюсь им. Щелкает выключатель торшера, я зажмуриваюсь, моргаю и осматриваюсь.
Обставлена комната весьма скромно, как и все в доме Сэмюеля, но тут всюду – на письменном столе светлого дерева, на многочисленных полках с книгами – рамки с фотографиями и на многих из них Грегори. Как странно.
– Ты что, привез все эти снимки с собой? – спрашиваю я.
Грегори выдвигает ящик стола и достает небольшой фотоальбом.
– Нет, почему же. Они здесь всегда. Это моя комната.
– Как? Совсем твоя?
– Ну да. Я нередко навещаю Сэмюеля. Что тут удивительного?
37 
