74 
— Вот начнем, тогда и увидите.
— Все, что я вижу — кучку ненормальных вокруг.
Хотя лицо оставалось суровым, сердце Коллин таяло, когда взгляд натыкался на портрет матери над камином.
— Я дам вам за картину десять тысяч.
Холт пожал плечами. Коллин много дней доставала его предложениями уступить полотно.
— Не продается.
— Молодой человек, не стоит блефовать, ничего не выйдет. Я сама кого угодно обведу вокруг пальца.
Холт ухмыльнулся. Можно поставить на кон последний пятицентовик — старая перечница наверняка провернула немало сомнительных делишек.
— Не продается.
— К тому же картина стоит дороже, — вставила Лила, не удержавшись. — Так ведь, профессор?
— Ну… в общем, да, — откашлялся Макс. — Ранние работы Кристиана Брэдфорда растут в цене. Два года назад на Сотбис один из прекрасных морских пейзажей ушел за тридцать пять тысяч.
— Вы кто такой? — рявкнула Коллин. — Его агент?
Макс проглотил смешок:
— Нет, мэм.
— Тогда помолчите. Пятнадцать тысяч и ни цента больше.
Холт провел языком по зубам:
— Не интересуюсь.
— Что ж, вернемся к этому вопросу позже.
Коко затаила дыхание в ожидании угасания ярости своей тети и расслабилась, когда Коллин что-то проворчала и нахмурилась.
— Аманда, дорогая, зажги свечи. Теперь мы все должны освободить мысли от забот и сомнений. И сосредоточиться на незабвенной Бьянке.
Когда свечи запылали и погасла люстра, Коко обвела присутствующих внимательным взглядом.
— Соедините руки.
Холт протестующе фыркнул, но взял Сюзанну за правую руку, а Лилу — за левую.
— Сконцентрируйтесь на портрете, — прошептала Коко, закрывая глаза, чтобы мысленно воспроизвести образ Бьянки.
Ожидание покалывало кожу, порхало вверх и вниз по позвоночнику.
— Она близко, очень близко. И хочет помочь.
Холт позволил мыслям дрейфовать, чтобы отрешиться от дурацкой забавы. Он пытался представить, как все пройдет, когда они с Сюзанной останутся одни в его доме. Предусмотрительно куплены свечи. Не те обычные, которые он держал в кухонном ящике на случай отключения электричества, а изящные белые, с запахом жасмина. И шампанское, которое сейчас охлаждалось в холодильнике рядом с упаковкой пива, и два новых сверкающих бокала, ожидающие возле кофейных кружек. А ювелирная коробочка сквозь карман прожигала дыру в бедре.
Сегодня вечером, мечтал Холт, он сделает решающий шаг. Произнесет именно те слова, которые задумал. Включит музыку. Сюзанна откроет футляр, заглянет внутрь…
Ее пальцы обвивали изумруды. Брэдфорд нахмурился, вынуждая себя встряхнуться. Неправильно. Ничего подобного он не покупал. Но образ был совершенно отчетливым: Сюзанна на коленях, в ладонях держит изумруды. Три сверкающих ряда между ледяными бриллиантами, в центре — невероятного зеленого цвета пылающий камень в форме слезинки.
Ожерелье Калхоунов. Холт ощутил холод на шее, но проигнорировал дуновение. Брэдфорд видел фотографию, найденную Максом в старой книге в библиотеке, и помнил, как выглядело сокровище. Просто атмосфера, напряженная тишина и мерцающие свечи заставили подумать о драгоценности. Представить ее.
Бывший коп не верил в видения. Но когда закрыл глаза, чтобы прочистить мозги, в голове по-прежнему держалась та же картина: Сюзанна стоит на коленях, с пальцев стекают изумруды.
Почувствовал руку на плече и оглянулся.
Никого, только тени и пляшущий свет свечей. Однако ощущение чьего-то присутствия за спиной не исчезло и сделалось настолько отчетливым, что волосы встали дыбом.
Это просто сумасшествие, сказал себе Холт. Настало время положить конец этой безумной затее.
— Послушайте, — начал он.
И тут портрет Бьянки рухнул на пол.
Коко пронзительно взвизгнула и затряслась на стуле.
— О Боже. О Боже мой, — бормотала она, поглаживая грудь в районе зачастившего сердца.
Аманда без промедления рванулась вперед.
— Надеюсь, картина не пострадала.
— Уверена, что нет.
Лила выпустила руку Холта.
— Как ты?
Ясный пристальный взгляд заставил его смутиться. Проигнорировав вопрос, Брэдфорд повернулся к Сюзанне. Ее пальцы заледенели в его ладони.
— Что это было? Что случилось?
— Ничего.
Но невольно вздрогнула.
— Пожалуй, тебе стоит взглянуть на портрет.
Холт поднялся и направился к присевшим на корточки домочадцам, а Сюзанна через стол посмотрела на двоюродную тетю. И без того бледная кожа Коллин побелела до прозрачности, глаза потемнели и наполнились слезами. Сюзанна молча встала и налила тетушке бренди.
74 
