38 
— Я взял ее на руки, а ты показала ей, что в стенном шкафу нет монстров. Каждый из нас делает то, что может, Ева. Зачем же ты требуешь от себя невозможного?
— Черт побери, Рорк! — Она повернулась волчком, раздираемая собственными демонами. — Я могу стоять над растерзанным телом, глазом не моргнув. Я могу жестко допрашивать свидетелей, подозреваемых, вытаскивать из них правду без всякой жалости. Я могу идти по пояс в крови, чтобы добраться, куда мне надо. Но я не могла пересечь комнату, чтобы справиться с этой девочкой! — Эта мысль глодала ее изнутри. — Значит, я бездушная? Господи, неужели я такая бездушная?
— Бездушная? Боже милостивый, Ева, что ты на себя напраслину взводишь? — Рорк подошел к ней, положил руки ей на плечи и крепко сжал их, когда она попыталась вырваться. — Наоборот, ты слишком остро все переживаешь. Настолько остро, что я просто не понимаю, как ты это выносишь. И если тебе порой приходится замыкаться, отторгать от себя некоторые вещи, это не бездушие. Это нельзя назвать недостатком. Это выживание.
— Мира говорила… не так давно она сказала мне, что после одной из наших бесед… это было еще до встречи с тобой… В общем, она тогда решила, что у меня впереди максимум года три, а потом я вся перегорю и больше не смогу работать.
— Почему?
— Потому что работа была для меня всем. Всем! — Ева подняла руки и вновь уронила их. — Это все, что у меня было. Работа заполняла меня целиком. Я не впускала… а может быть, просто не могла впустить в себя что-то еще, помимо работы. Может быть, как бы остро я ни переживала, внутри у меня что-то омертвело. Если бы так продолжалось и дальше, возможно, я омертвела бы вся целиком. К сегодняшнему дню я бы вся оледенела и разбилась на кусочки. Но и сейчас я должна делать что положено, Рорк, без этого я не выживу. У меня просто не будет желания жить.
— Со мной происходит то же самое. — Он прижался губами к ее лбу. — До встречи с тобой я думал только о том, чтобы преуспеть. Успех был моим богом. Победа любой ценой. И сколько бы прибыли я ни запихивал в свой карман, там еще оставалось много места. Пустоту заполнила ты. Две потерянных души. Теперь мы нашли друг друга.
— Я не хочу вина. — Ева обняла его обеими руками, ей хотелось близости. — И в бассейн не хочу. — Она прижалась губами к его губам. — Мне нужен только ты. Только ты!
— Ну, я-то у тебя есть. — Рорк подхватил ее на руки. — Сегодня и всегда.
— Быстро, — сказала она, дергая за пуговицы его рубашки, пока он нес ее к кровати. — Быстро, жестко, грубо! Я хочу почувствовать себя живой.
Рорк взошел на возвышение и не уложил ее, а рухнул на кровать вместе с ней, и они оба утонули в безбрежном море необъятной постели.
— Бери все, что я могу тебе дать.
Его рот накрыл ее грудь прямо через рубашку, она чувствовала, как его зубы покусывают ее кожу. Раскаленные стрелы пронзили ее, заполняя и согревая все холодные и темные уголки. Она вскинулась, прижимаясь к нему, целиком отдаваясь ему во власть. Ее тело содрогалось в отчаянном желании, сметавшем все сомнения, страхи, воспоминания о прожитом дне. Не осталось ничего, кроме их тел — горячих, сильных и жадных.
Ева вплела пальцы ему в волосы, заставила его поднять голову, и опять их губы слились в поцелуе. О этот вкус, эти твердые, полные губы, этот быстрый и ловкий язык! Легкие, царапающие, волнующие укусы, не причиняющие боли.
— Я твой. Возьми меня, почувствуй меня на вкус. Я с тобой.
Ее руки стали еще более нетерпеливыми, жадными, они отчаянно дергали его рубашку. Он столь же нетерпеливо начал раздевать ее.
Кожа Евы горела лихорадочным огнем, стук сердца громом отдавался под его руками и губами. Преследовавшие ее демоны, эти монстры, вечно прячущиеся по углам, были изгнаны страстью. Пока он был рядом с ней, демоны ей были не страшны.
Неистовство ее желания разожгло и его, словно электрическая искра от оголенного провода вспыхнула в его крови. Он подтянул ее выше, впился зубами в ее плечо, отбросил прочь все, что осталось от ее разорванной рубашки. Ева носила подаренный им бриллиант — сверкающую слезу на цепочке вокруг горла. Даже в темноте он различал этот блеск. Как и блеск ее глаз. В его мозгу мелькнула мысль: он отдал бы все на свете, жизнь и душу, за один этот взгляд. Лишь бы она смотрела на него этими своими янтарными глазами, и все ее существо светилось в них.
Ева потянула его за собой, и они перекатились через себя, не разжимая объятий. Беспорядочное сплетение тел на полуночном океане постели. Она обхватила его ногами, пристально заглянула ему в глаза.
38 
