очень нудно 
93 
Леденящий страх охватил ее. По закону Эдвард мог сделать с ней все, что захочет. Он мог вытащить ее из этого дома и поместить в психиатрическую лечебницу. И никто не смел помешать ему.
У Мухаммеда заблестели глаза. Эдвард пришел, когда Рамиэля не было дома. Может, он нанял кого-нибудь следить за домом и доносить ему, когда Рамиэль уйдет? А может, шпионил кто-нибудь из слуг Рамиэля?
Ясно было, что Мухаммед не одобрял ее связь с хозяином. Они могли сговориться с Эдвардом: слуга — чтобы удалить ее из дома Рамиэля, муж — чтобы вообще удалить ее из его жизни.
Ее охватила паника. Но ведь Рамиэль обещал защитить ее. И Мухаммед не причинит ей вреда из страха перед ним.
Элизабет выпрямилась.
— Скажи мистеру Петре, что меня здесь нет.
Лицо Мухаммеда превратилось в непроницаемую маску. Он послушно кивнул:
— Слушаюсь, экипаж и корзина с продуктами готовы. Мы можем отправиться, когда пожелаете.
Элизабет изумленно посмотрела на его белый балахон. Как все оказалось просто. Но почему же тогда у нее так дрожат ноги? Она забрала свой ридикюль из спальни Рамиэля, пробежалась взглядом по ночному столику красного дерева и чеканному из жести портрету королевы Виктории над массивной кроватью. В зеркале над туалетным столиком она увидела свое смертельно бледное лицо.
На верхней площадке лестницы Элизабет остановилась.
А вдруг Эдвард откажется покинуть дом Рамиэля, пока не встретится с ней? Или Мухаммед специально не сказал ему, что ее здесь нет? Но внизу ее никто не ждал. Она едва не рассмеялась от облегчения.
На столе в холле стояла корзина. Крышка на ней была слегка сдвинута, словно приглашая заглянуть в нее. Поддавшись любопытству, она посмотрела внутрь… и от медового аромата рот у нее наполнился слюной. На льняной салфетке аккуратными рядами лежали печенья и пирожные. Не удержавшись, Элизабет схватила дольку торта из корзины. По ее пальцам потек сироп. Сверху торт был посыпан темными, тонко молотыми орехами. Филиппу и Ричарду он наверняка понравится.
Она улыбнулась и откусила краешек ломтика. Тот оказался необычайно сладким. Она посмотрела на оставшийся в руке кусочек и аккуратно поправила выложенные на льняной салфетке ломтики. Под сладким сиропом и хрустящими орешками оказался перец. Торт, казалось, обжигал ей горло на пути к желудку.
Элизабет резко повернулась и уткнулась головой прямо в черный шерстяной балахон, скрывавший стальные мускулы. Она отступила назад.
— Прошу простить меня. Я только хотела… экипаж уже у входа?
Мухаммед склонил голову. На одной руке у него висел ее плащ, в другой он держал ее шляпку и перчатки.
— Карета подана, миссис Петре.
Элизабет физически ощущала его враждебность, хотя она и выражалась лишь небольшим подрагиванием века. Ей не хотелось нарушать согласие в доме Рамиэля и вызывать трения между обоими мужчинами. Она переступила через свою гордость.
— Благодарю за то, что вы не впустили моего мужа,
Мухаммед.
— Всегда к вашим услугам, госпожа.
— Я сожалею, что прибегла к недостойным средствам, стремясь попасть в дом лорда Сафира, и поставила вас в неловкое положение. Пожалуйста, примите мои извинения.
В непроницаемых черных глазах Мухаммеда промелькнуло волнение, но тут же исчезло.
— На все воля Аллаха.
Она робко взяла у него из рук свою шляпку, надела ее на голову и завязала черные ленточки под подбородком.
— И все же я хочу, чтобы вы знали — я не намерена причинить вам зла. — Она приняла от него черные кожаные перчатки и решительно натянула их на руки. — Так же, как и лорду Сафиру.
Мухаммед безмолвно развернул ее плащ. Она позволила ему надеть его ей на плечи.
От перца у нее все горело во рту. Несмотря на то что рот был полон слюны, она просто умирала от жажды. Она хотела попросить стакан воды, но затем передумала. Общественные удобства в поездах оставляли желать лучшего.
— Мне жаль, что вам придется сопровождать меня, Мухаммед. Если бы я не чувствовала себя так…
Слуга молча открыл дверь. Элизабет шагнула вперед. Мухаммед закрыл корзинку и поднял ее за плетеные ручки. И в тот же миг словно красный огненный шар взорвался у нее внизу живота.
Элизабет задохнулась, пораженная силой охватившего ее без всякой причины физического желания.
— С вами все в порядке, миссис Петре?
Голос Мухаммеда раздавался громко, словно он кричал ей на ухо. Элизабет с усилием выпрямилась, чувствуя унижение от того, что происходило с ее телом. Его переполняла неуправляемая, животная похоть, бьющее через край желание, все мускулы судорожно сжимались.
93 
