25 
— Перестань! — она отвернулась, скрывая слезы.
— Я решил во всем разобраться, но не смог поначалу тебя отыскать. Тогда я обратился к одному типу по фамилии Раццини, и он нашел тебя через месяц.
— Поэтому ты и пригласил Бена на работу в Италию, — с горечью сказала Элиза.
— Мне было мало встретиться с тобой. Я жаждал отомстить и Бену, который был виновен в гибели Анжело.
— Что ты мог ему сделать? Обанкротить, обвинить в преступлении?
— Я подумывал об этом.
Элиза в ярости смотрела ему прямо в глаза.
— А почему бы тебе подробно не описать мне свои действия после похорон Бена? Когда ты почувствовал, что отомстил за Анжело? Или месть еще не приведена в исполнение? А моя жизнь с Беном, оказывается, была райской, в сравнении с общением с тобой! Что ты молчишь, Винсенте? Выкладывай.
— Заткнись и слушай! — рявкнул Винсенте. — Я знал, Бенджамин изменяет тебе, хотя и гордится своей красавицей женой, и решил задеть его гордость.
— То есть отомстить ему при помощи меня?
― Да.
— Ты хотел выставить его дураком, заставив меня изменить ему? — Глаза Элизы вспыхнули, и она дала Винсенте звонкую пощечину. — А что было бы, если бы я не согласилась стать твоей любовницей? Или ты так уверен в своей неотразимости? Думал, что я стану валяться у тебя в ногах?
— Я не настолько омерзителен, как ты меня представляешь!
— Нет, я правильно тебя представляю. Ты всегда уверен в победе. Признай это!
— Я думал о тебе иначе до тех пор, пока не встретился с тобой. Я знал только то, что Анжело любил тебя, а ты разбила его сердце.
— У меня не было возможности остаться с ним. А ты, не имея представления о том, что в действительности произошло между мной и Анжело, намеревался унизить меня, как и Бена.
Винсенте, молча, смотрел на нее унылым, измученным взглядом.
― Итак, — наконец, сказала она, — ты закрутил со мной роман на виду у всего города, и что теперь? Ты по-прежнему намерен наказать меня?
— Конечно, нет, — сердито произнес он. — Ты оказалась совсем другой, нежели я предполагал. А вот Бен...
— Ему удалось ускользнуть от твоей мести, поэтому ты решил расправиться только со мной. Сколько тебе пришлось придумывать предлогов, чтобы притащить меня в Рим! А что было бы, если бы я нашла покупателя для этой квартиры? — язвительно поинтересовалась Элиза. Винсенте не ответил, и внезапно она все поняла. — Так это ты сделал так, чтобы никто не мог купить эту квартиру!
— Конечно. Я уговорил агента.
— Интересно, каким образом? Хотя о чем я спрашиваю!
— Я не хотел, чтобы ты продавала квартиру. Это был единственный способ заставить тебя приехать в Рим.
— Ты великолепно манипулируешь людьми, — тихо сказала она. — У тебя совсем нет совести.
— Что?! Ты решила пристыдить меня?
— Я не виновата в гибели Анжело, поскольку была вынуждена оставить его. А как ты, все эти восемь лет, мог так ненавидеть меня?
— Я видел Анжело мертвым! — выкрикнул он. — Ты не представляешь, как переживала моя мать из-за его смерти! Думаешь, я обо всем забуду?
— Не нужно ничего забывать, но и обвинять меня не стоит. Последние годы ты порицал меня каждое мгновение, даже не предполагая, что я могу что-то сказать в свое оправдание.
— Да, и поэтому я виню себя, зная, что это Бен заставил тебя уехать.
— Но твое раскаяние пришло слишком поздно, так? Ты уже опутал меня сетями лжи. Поздравляю! У тебя все получилось.
— Что ты имеешь в виду?
— Теперь я могу сказать тебе правду. У меня многие годы не было мужчины, поэтому я с удовольствием закрутила с тобой роман, который не предполагал никаких обязательств.
Побледнев, Винсенте сжал зубы.
— О чем ты говоришь? — спросил он.
— Ты меня прекрасно понял, — Элиза вызывающе посмотрела на него. — Ты изобретателен и умен, но также отменный любовник, а именно это мне от тебя и требовалось. Теперь я долго буду сравнивать тебя со своими будущими любовниками.
— Будущими любовниками?
— Теми, которые у меня появятся. Если они будут не так искусны в любви, как ты, я научу их в соответствии с опытом, полученным от тебя.
— Прекрати!
— И не подумаю. Если тебе не нравится, мне наплевать. Я многому научилась от тебя — например, жестокости и коварству. Твои уроки мне очень пригодятся.
Он цинично ухмыльнулся:
— Вот теперь я вижу перед собой настоящую Элизу, которую и воображал увидеть. Наконец ты показала свое истинное лицо.
25 
