29 
— Не нужно, драгоценности у меня здесь.
Винсенте открыл, встроенный в стену, сейф, достал из него несколько футляров, разложил их на столе и открыл.
Элиза широко раскрыла глаза, впервые в жизни увидев великолепные бриллианты. В футлярах лежали роскошная тиара, тяжелое ожерелье, браслет, серьги.
— Я думаю, для тебя это будет подходящим свадебным подарком, — спокойно произнес Винсенте. — Я приобрел это раньше, но доставили драгоценности только сегодня. Повернись.
Элиза повиновалась, и Винсенте надел ей на шею ожерелье. Его пальцы осторожно коснулись её, когда он застегивал украшение. Элизе пришлось заставить себя унять эмоции. Винсенте казался безразличным, что приносило ей облегчение и раздражало одновременно.
― Я сделал верный выбор, — сказал он. — Ожерелье прекрасно смотрится на тебе.
— Когда ты его купил?
— На прошлой неделе. Я сделал заказ в магазине, и они привезли то, что я хотел.
— Ты сам делал заказ? А как же мое мнение?
— Тебе не нравится?
— Нет, ожерелье красивое, но я предпочла бы выбрать сама.
— Я знаю, что подходит тебе лучше всего. Ты выглядишь великолепно и будешь моей гордостью на этой вечеринке.
Значит, Элиза будет гордостью Винсенте.
— Лучше я снова уберу их в сейф. Потом отправлю их на хранение в банк, но вот эту вещицу оставлю. — Он взял Элизу за левую руку и надел на ее безымянный палец кольцо. — Ты не можешь появиться перед гостями без обручального кольца.
— Я должна вообразить, что ты стоял передо, мной, преклонив колено, и просил моей руки, надевая мне на палец это кольцо? — с издевкой, осведомилась Элиза.
— Боюсь, я не припомню подобного факта.
— Я не хочу эти драгоценности, — внезапно произнесла она. — Ты говоришь о них как о свадебном подарке, но это выглядит как сделка.
— В сделке нет ничего предосудительного, если она честна.
Она посмотрела на него в упор.
— А разве мы были когда-либо честны друг с другом?
И она принялась расстегивать украшение.
— Осторожно! — рявкнул он, отталкивая ее руки и снимая ожерелье. — Оно очень дороге. Ты хочешь сломать его?
— Дорогие вещи постоянно ломаются, Винсенте. Мы ведь оба это знаем.
Он состроил гримасу.
— Ты, конечно, права, как я забыл об этом?
Наконец ожерелье было положено в футляр и спрятано в сейф.
— Тебе лучше вернуть их ювелиру, — сказала Элиза. — Я не стану их носить.
Винсенте повернулся к ней лицом.
— Ты будешь носить их, потому что так положено моей жене по статусу, и отказа я не приму. Я понятно говорю?
Она отрывисто рассмеялась:
— Мне все понятно. Именно такую фразу мне говорил когда-то Бен.
Элиза стремительно вышла из комнаты, а Винсенте едва не стукнул кулаком в стену. Он хотел сделать Элизе приятное, а получилось, что она довела его до белого каления.
Чего она хочет от него на самом деле? Неужели жаждет вытащить на свет божий все его недостатки?
Приняв душ и одевшись, Элиза услышала, что оркестр уже начал играть. Она уложила волосы в изысканную замысловатую прическу и достаточно провокационно накрасилась.
Глядя на свое отражение в зеркале, она понимала, что изменилась. От той женщины, которая приехала в Рим несколько месяцев назад, не осталось и следа. В дверь постучали.
— Войдите, — проговорила Элиза.
Появился Винсенте, одетый в вечерний костюм. Он выглядел настолько красивым, что она на мгновение закрыла глаза.
— Я принес твои драгоценности, — сказал он.
— Прекрасно, — улыбнулась Элиза. — Пожалуйста, надень их на меня, но прежде застегни мое платье.
Она повернулась к нему спиной и взглянула на него через плечо. При виде ее обнаженной спины Винсенте вздрогнул.
— Ты не надела под платье нижнего белья, — натянутым тоном, произнес он.
— Оно слишком облегающее. Ты же не хочешь, чтобы нижнее белье проглядывало сквозь ткань платья?
— Я хочу, чтобы ты выглядела прилично! — рявкнул он.
— Так и будет. С застегнутой молнией никто ни о чем не догадается. Застегни мне платье, пожалуйста. Скоро начнут собираться гости.
Недовольно ворча, он потянул молнию вверх. Как Элиза и говорила, после этого отсутствие у нее под платьем нижнего белья стало незаметно.
— Ну, я буду сегодня твоей гордостью? Можно ли определить мою стоимость по моему внешнему виду?
— Гости поймут, что я сделал лучшее приобретение, — согласился Винсенте.
29 
