48 
Она свернула на узкую, не асфальтированную проселочную дорогу. По обеим сторонам дороги как часовые стояли высокие сосны, и сквозь ветви их сочился солнечный свет.
– Куда мы едем?
– Сейчас сама увидишь. Так, теперь прямо… Вот и он.
На склоне холма перед ними открылся сказочный замок: стрельчатые окна, готические башенки, у входа – фонтан с фигурой Дианы-охотницы.
– Вот мы и приехали, – понизив голос, произнес Курт.
– Здесь живут твои друзья? – Лорелея поспешно пригладила волосы. – Если бы ты предупредил…
– Здесь никто не живет. Уже очень давно. Курт вышел из машины и открыл дверь для Лорелеи. Щеки его пылали румянцем. На миг она заподозрила, что у мужа температура. Но пальцы его, когда он помог ей выйти из машины, были холодными как лед.
– Впервые я увидел этот дом много лет назад, – тихо сказал он.
Рука об руку они поднялись по крутым ступеням. Курт достал из кармана ключ и отворил дверь.
Лорелея ахнула от восторга. Дом не был обставлен, но отсутствие мебели, ковров и штор на окнах не могло скрыть его сияющую красоту.
– Курт, как же здесь прекрасно!
– И мне так кажется, – В голосе его звучала гордость. – Я помогал его реставрировать.
– Ты? – Она удивленно обернулась к нему.
– Mein Liebling, я не всегда был богат. Ты ведь наверняка слышала сплетни обо мне. О моем прошлом.
– Я не прислушиваюсь к сплетням, – твердо ответила Лорелея, – и твое прошлое для меня неважно.
– И все же ты имеешь право знать правду о человеке, за которого вышла замуж. – Негромкий голос его гулко отдавался в просторном пустом холле. – Я родился вне брака и вырос на улице. Отца никогда не знал, а мать бросила меня, когда я был еще совсем ребенком.
– Курт! – Она положила руку ему на плечо. – Все это неважно!
– Для меня важно. – Он поймал ее руку и поднес к губам. – Я ведь не слепой и не глухой, милая. И прекрасно знаю, что за спиной меня называют бесчувственным чудовищем. – Он улыбнулся. – Это неправда. Чувства у меня есть, просто до сих пор я не давал им воли. – Улыбка его угасла. – Только сейчас я понял, почему не позволял себе довериться женщине. Из-за матери. Из-за ее предательства.
Что-то сжало ей горло.
– Пожалуйста, Курт, не…
– Милая, позволь мне договорить до конца. Мне нелегко об этом вспоминать, но я должен. Ради тебя.
– Мне ты ничего не должен…
Он прервал ее легким нежным поцелуем, затем обнял за плечи.
– В ранней юности мне приходилось делать такое, чего я сейчас стыжусь. Воровал еду на рынке, лазил по карманам… Словом, делал все, чтобы выжить. Однажды меня поймали. Я попал в тюрьму. Вышел всего через месяц – но этого урока оказалось достаточно. Я поклялся, что никогда больше не потеряю свободу. И стал искать работу. Хозяин этой виллы как раз занимался ремонтом и искал рабочих. – Рот Курта скривился в горькой усмешке. – Здесь я научился класть кирпичи и забивать гвозди. И еще научился никогда не доверять женщинам. Это был последний урок, милая. Я знал, что больше не повторю такой ошибки.
– Курт, пожалуйста, не надо…
– Прошло семнадцать лет. Теперь, как видишь, я один из богатейших людей в Европе. И всего, что имею, добился сам. Деньги, власть – все, о чем можно только мечтать. Лишь одного у меня не было… – Помолчав, он тихо заключил: – Семьи. Но теперь у меня есть семья – благодаря тебе.
Глаза Лорелеи затуманились слезами.
– Курт, милый мой! Бедный мой!
– Не надо меня жалеть. Все мои невзгоды в прошлом. И эту историю я рассказал не для того, чтобы ты плакала обо мне, а чтобы объяснить, что вы – ты и Вилли – для меня значите. И еще, – добавил он внезапно охрипшим голосом, – чтобы ты поняла, почему мне так трудно было тебе довериться. Впустить тебя сюда, – он указал на свое сердце, – куда я поклялся не впускать больше ни одну женщину. – Курт судорожно вздохнул. – Милая, я хочу жениться на тебе еще раз. По-настоящему. Обменяться клятвами перед священником.
Помолчав, он добавил со странной неуверенностью в голосе:
– И еще… если ты позволишь, я хочу сделать кое-что еще. То, что сделает нас настоящей семьей. Я хочу усыновить Вилли. Пусть он станет и моим сыном.
Из груди Лорелеи вырвалось рыдание. У Курта упало сердце. Она не согласна! Что ж, это ее право, ее сын…
– О Курт! – Дрожащей рукой она коснулась его щеки. – Ты говоришь о доверии, о том, что наконец решился открыть свое сердце, и не знаешь… – Голос ее дрогнул и сломался. – Я люблю тебя, – прошептала она. – Пожалуйста, помни об этом. Верь мне. Я тебя люблю.
48 
