очень нудно 
31 
— Полагаю… Полагаю, лучше обсудить это в моем кабинете. Гостиная моей супруги — не место для подобных выяснений.
— Согласна, мистер Разерспун. Но сначала я хотела бы принять горячую ванну и помыться хорошим английским мылом. Мне так его не хватало!
Уж в этом-то мистер Разерспун не сомневался. Волосы девицы слиплись от пыли и грязи. Нужно будет сказать слугам, чтобы насыпали в воду карболки, чтобы истребить вшей. Взгляд губернатора скользнул вниз. Слава Богу, живот не раздутый. Если и беременна, то на ранней стадии. Одной проблемой меньше. Но как упрямо выпячен подбородок у этой девицы! Если она и в самом деле Люсинда Ларкин, нужно будет отправить ее в Англию первым же пароходом. Иначе хлопот не оберешься. Пусть в Англии решают, кто она на самом деле.
Как и большинство британских чиновников, мистер Разерспун отличался неплохими организаторскими способностями. Этим качеством он и воспользовался. Кивнув жене, приказал:
— Харриет, изволь, пожалуйста, проводить нашу… гостью в ванную, чтобы она могла освежиться. Встретимся у меня в кабинете. — Поклон дамам. — Надеюсь, твои очаровательные гостьи не будут в претензии, что сегодняшний раут закончится раньше обычного.
Жена викария была сильно разочарована таким поворотом дела, но все же сочла нужным сказать:
— Дорогой мистер Разерспун, вы обладаете поистине удивительным талантом с честью выходить из любой ситуации. — Она передала чашку лакею, взяла веер и перчатки. — Пойдемте, дамы. Мы наведаемся завтра к миссис Разерспун и узнаем, как обстоят дела. Передавайте привет очаровательной Розамунде. Вашей дочери, Харриет, будет приятно узнать, что сестра ее подруги Пенелопы жива и вернулась в цивилизованный мир.
— Спасибо, — вяло улыбнулась миссис Разерспун.
Господи, что же делать с дочерью? Ни в коем случае нельзя показывать ей эту ужасную девицу. Даже если это действительно мисс Ларкин, после двух лет, проведенных среди афганских дикарей, она наверняка нахваталась такого, что может скверно повлиять на невинную, девственную Розамунду.
В сопровождении целого отряда слуг Люси отправилась в глубь дома, а губернатор, мысли которого следовали тем же путем, что и мысли его супруги, задержал на минуту миссис Разерспун.
— Харриет, следите, чтобы она не столкнулась с нашей дочерью. Юные девушки так впечатлительны. Розамунда — невинный цветок, и ее нужно оберегать.
— Сесил, можешь на меня положиться. С нашей дочерью ничего плохого не произойдет. Ты думаешь, эта женщина — самозванка?
— Трудно сказать, дорогая. Есть только два варианта: или она самозванка, или она Люсинда Ларкин. Не знаю, что было бы хуже. Если мисс Ларкин провела два года в плену у куварского хана… Лучше бы ей умереть. Эти дикие восточные мужчины! Белая женщина в их власти — только представь себе! Можешь быть уверена, что ей пришлось вынести неописуемые надругательства.
— Неописуемые надругательства! — ахнула миссис Разерспун. — Ах, дорогой Сесил, мне страшно представить, какие ужасы поведает мне эта девушка. Поспешу за ней, чтобы ее утешить!
И губернаторша кинулась следом за Люсиндой, заранее предвкушая, какие чудовищные, потрясающие воображение истории можно будет вытянуть из беглой пленницы.
К ночи все слуги в британской миссии, вплоть до боев, размахивающих опахалами в гостиных, уже знали драматическую историю женщины, которая явилась к губернатору и объявила себя Люсиндой Ларкин. Большинство слуг считали женщину самозванкой, но решили подождать с выводами и сначала посмотреть, как она будет выглядеть в английском платье. Известно, что европейская одежда преображает человека до неузнаваемости.
Примерно того же мнения придерживались и мужчины, включая самого губернатора.
— Посмотрим, как она будет выглядеть после ванной, — сказал мистер Разерспун жене за вечерним бокалом шерри. — Может быть, в приличной одежде она преобразится. Ведь ты не станешь отрицать, что говорит она как настоящая англичанка. Еще ни одному из туземцев не удавалось в совершенстве овладеть всеми тонкостями истинно английской речи. У индийцев наш язык звучит слишком певуче.
— Я дала ей одно из платьев Розамунды, — сказала миссис Разерспун, до сих пор еще не оправившаяся от собственной щедрости. — Ну и все прочие необходимые… детали туалета. Женщина так худа, что ей подошли вещи, из которых наша дочь уже выросла.
— Ничего удивительного. Если она была в плену, вряд ли ее там хорошо кормили.
31 
