Последние отзывы

  105  

«Ну, выпила... Мало ли... – я подбираю объяснение. – Например, встретилась с подругой. Давно не виделись. Посидели в кафе...»

– Как мы с тобой? – Моя подруга тут как тут. – Ну, и куда двинемся?

Ничего удивительного. Ее сын слышал своими ушами: иногда она со мной разговаривает.

– Не знаю... – я замедляю шаги. Останавливаюсь у витрины. Манекены, нарядно одетые, смотрят пустыми глазами. – Может, в «Сайгон»?

Сколько раз хотела, но так и не решилась зайти. Вдвоем – совсем другое дело. Что тут особенного? Две женщины заходят в кафе, чтобы поговорить о настоящем и будущем. Спокойно, как будто у них не было никакого прошлого. Просто сесть и поговорить.

– В «Сайго-он»? – Яна переспрашивает недоверчиво. – Думаешь, там все осталось по-прежнему, как раньше?

Угол Литейного и Невского. Отсюда – подать рукой.

Раньше здесь собирались непризнанные гении. Пили крепчайший кофе – фирменный напиток, которым они запивали презрение к советскому миру. Их губы были подернуты усмешкой: легкий цинизм, подтопленный рефлексией. Мы с Яной заходили время от времени. Кафе было открыто для всех, но главными оставались они. Болтали о своем, не замечая посторонних. В новые времена некоторым удалось пробиться. Обернуться прекрасными лебедями. Но большинство так и осталось массовкой – стайкой гадких утят.

Те, кто пробились, стали оправданием их круга. Теперь они думают – целого поколения. Состарившиеся утята могут гордиться: знакомство с лебедями – само по себе удача и успех. Проходя мимо, я оглядываю высокие двери: а может быть, втайне презирать?

Гордость и тайное презрение. Русский роман, который напишут лузеры, пустив на это остатки своих никчемных жизней. Красной нитью в нем будет сверкать советская мысль: чтобы стать виннером, надо научиться приспосабливаться, наступать на горло собственным песням. Утятам кажется, будто у них тоже были свои песни. Просто они не приспособились. Не пожелали переступить через себя...

Когда я работала на Фридриха, здесь, правда совсем недолго, торговали итальянской сантехникой – раковины, унитазы, кафельная плитка. Сколько раз проезжала мимо, смотрела на сантехнические витрины: яркий кафель, краны, выгибавшие лебединые шеи.

– Да брось ты! – Яна отмахивается. – Какие унитазы... Всю жизнь на этом углу – кафе!

– Ты просто не помнишь...

Яна пожимает плечами. В те годы она сидела с нашими детьми.

– Ну что, зайдем? Посидим, выпьем винца.

Лузер, живущий во мне, замирает на мгновение: вино, которое подают в кафе, стоит бешеных денег. Я разучилась тратить на себя.

– Выпить? С удовольствием. Отличная мысль! – я подхватываю неверным голосом.

– Или сперва – по кофейку? Что-то я ужасно замерзла... Это ты у нас – спартанская героиня. Зима, а ходишь в курточке... – она снимает шубку, бросает на спинку стула. Небрежно, как и подобает богатой женщине. – Ну, рассказывай... Как? Что?

Я пристраиваю куртку, снимаю вязаную шапочку. Наше прошлое связано замысловатым узором: дети, мужья, любовники. Мне не хочется об этом говорить.

Днем здесь совсем мало посетителей. Молодая пара: парень с девушкой – устроились в дальнем углу. Джентльмен, занявший место у входа, листает газету. Из динамиков льется тихая музыка. Ее не надо перекрикивать. Посетители могут поговорить тихо и спокойно.

Наш разговор не клеится. Как-никак прошло пятнадцать лет.

– Ваши два капучино, – девочка-официантка приносит заказ. У нее милое личико, не обезображенное агрессивной косметикой. Похожа на студентку-филолога. В Европе принято подрабатывать. К примеру, официанткой в кафе.

Краешком чайной ложки я касаюсь сливочной пены. Пенный куполок посыпан чем-то коричневым, похожим на шоколадную крошку.

– Поня-ятно, – Яна делает знак официантке. – Все те же вечные ученики.

Девушка-официантка выходит из-за стойки.

– Французское, испанское, итальянское... – моя подруга просматривает винную карту. Европейскую карту здешней местности, анклава уюта и спокойствия. Среди наших волчьих равнин.

– Ну, и как тебе? – Прежде чем принесут заказ, у нас есть время осмотреться.

– Ничего, – я киваю. – Симпатично.

Дизайнеры, оформлявшие новый интерьер, сыграли на прошлом. Выбрали компромиссный вариант: развесили фотографии прежних посетителей, которые называли друг друга гениями... Родись Иван в прежние времена, мог бы стать одним из них...

– Какой Иван? Ах, этот... – она тянет разочарованно. – Да брось ты! Не говори глупости. С чего ты взяла?

  105