21 
Глядя в раскрасневшееся, сердитое лицо женщины, Николас осознал, что взрослая Серина возбуждает его куда больше той девочки-подростка. Или даже чем та странная, несчастная особа, посетившая его гримерку тринадцать лет назад.
Теперь перед ним была женщина опытная и уверенная в себе. Так было куда… интереснее.
Николас снова улыбнулся. Он мчался к цели.
Серина откинулась на спинку пассажирского сиденья и отвернулась от Николаса, тупо уставившись в окно.
Ну вот, она это сделала. Мало того, что согласилась заняться с ним сексом, так еще и спровоцировала его, бросив вызов.
В то мгновение, как он припал к ее губам, мир перевернулся. Делать нечего; придется пройти через это. Чего, разумеется, ей втайне хотелось. Серина жаждала этого так сильно, что едва сдерживала нетерпеливую дрожь.
Внезапно Серина порадовалась тому, что уделила утром должное внимание своей внешности. А заодно и тому, что вчера вечером побрила ноги, покрасила ногти и надела красивое нижнее белье.
Правда, похоже, носить его ей осталось недолго. Николас не любил заниматься любовью, пока хоть один из партнеров оставался в одежде.
Обвинение Серины в том, что Николас был зол, попало прямо в цель. Но в таком случае она сама была ничем не лучше. Женщина чувствовала злость — и возбуждение.
— Я не собираюсь нигде останавливаться на обед! — проворчал Ник, сворачивая на главную улицу Порта. — Не собираюсь зря терять время, которого и так слишком мало!
Серина ничего не ответила на это.
«Я ничуть не возражаю, Николас. Будет куда лучше, если я съем тебя».
— Но голодать не придется. У меня есть вино, фрукты и шоколад. Полагаю, что ты по-прежнему любишь сладкое?
Но Серина вновь промолчала, даже не взглянув в его сторону.
— И нечего дуться! — бросил он. — Ты хочешь этого так же сильно, как и я!
— Что ж, не буду отрицать, — небрежным тоном заметила Серина. — Если бы я даже попыталась, ты все равно узнаешь, что я лгала. Но давай проясним вот что, Николас. Этот вечер — своеобразная лебединая песня. Прощание. Выхода на бис не будет. Я хочу, чтобы сразу же после окончания этого конкурса талантов ты покинул Роки-Крик и никогда больше не возвращался.
— А что, если я не хочу этого делать? — бросил Ник в ответ. — Чтобы ты знала, я оплатил эту квартиру на неделю вперед. — С этими словами он кивнул в сторону серо-голубого здания, возвышавшегося по правую руку.
— Уверена, они возместят твои расходы, — отозвалась Серина, когда машина свернула на проезд, ведущий на стоянку слева от гостиницы.
Как только внедорожник остановился у ворот, Николас пристально посмотрел на свою спутницу.
— И что дает тебе право предъявлять подобные требования?
— У меня нет такого права, — признала женщина. — Но если ты исполнишь мою просьбу, то я буду делать все, что ты захочешь, на протяжении следующих четырех часов. Если нет, можешь разворачивать машину и везти меня домой.
Николас мог бы с легкостью разоблачить ее блеф, как он это сделал совсем недавно Но никакого смысла в этом не было. В конце концов, Ник получил ответ на все свои вопросы. Серина больше не любила его. Возможно, никогда не любила. Та ночь тринадцать лет назад не имела ничего общего с истинными чувствами, этой женщиной двигала похоть. Как и сейчас.
Она по-прежнему хотела Николаса. Сильно, если, конечно, он не ошибался. Вот почему ей нужно поскорее избавиться от него — Серина боялась самой себя.
Он подозревал, что смог бы уговорить ее уехать вместе, если бы приложил достаточно усилий. Но Николас прекрасно понимал, что ее жизнь здесь была важнее Как и Фелисити. Забрать Серину из Роки-Крик мог бы только злой и жестокий человек, которым он, к сожалению, не являлся.
Нику оставалось только примириться с горькой правдой. Сегодня он будет с Сериной в последний раз.
Четыре жалких коротких часа.
Как этого мало…
— Пусть будет шесть часов, — внес он встречное предложение. — Позвони Фелисити и скажи, чтобы сходила к кому-нибудь в гости.
— Я не могу так поступить. Что подумают люди?
— Серина, сплетни пойдут в любом случае. Но если я послезавтра оставлю этот город навсегда, жители быстро обо всем забудут.
— Ты уедешь?
— За это я прошу шесть часов вместо четырех. В остальном уговор прежний: будешь делать все, чего я захочу.
— Это шантаж! — запротестовала женщина.
21 
