очень нудно 
59 
— Леонид Георгиевич Уткин, — раздельно произнес Подорогин. — ЛГУ. Это что — сокращение, заведение? Намек?
Леонид Георгиевич замер, уставившись в одну точку. Было похоже, будто он подавился, не может вздохнуть. Затем его затрясло, лицо налилось кровью. Подорогин было даже подался к нему, однако то, что с виду напоминало апоплексический удар, явилось задавленным гомерическим смехом. Вопрос позабавил Леонида Георгиевича до того, что и перестав смеяться, долгое время он был способен лишь прокашливаться и грозить Подорогину пальцем.
Закурив, Подорогин тем не менее терпеливо ждал ответа.
Леонид Георгиевич подошел к мойке, ополоснул лицо и руки.
Под окнами остановилась машина, трижды с треском хлопнули дверцы.
— Есть одно мудрое правило, Василь Ипатич. — Леонид Георгиевич с шумом водрузился на прежнем месте, вытерся занавеской и посмотрел в окно. — Не множить сущностей без нужды… Да даже если б это все так и было — лгу, ЛГУ и прочее, — что вам с того? Какая сверхзадача на очереди?
Подорогин пожал плечами.
— …Вот то-то и оно. Человек сюжетное существо. Он ищет и приемлет исключительно конфликтные разоблачения. Если правда не принимает формы детектива или боевика, плевать он хотел на такую правду. Можно вопрос?
— Да.
Леонид Георгиевич переложил шприц и таблетки на подоконник.
— Вы верите в загробную жизнь?
— Нет.
— Вы атеист?
— Нет.
— Так. — Сглотнув, Леонид Георгиевич похлопал себя по груди. — Оч-чень интересно.
— Ну хорошо. — Подорогин сбил пепел на пол. — Верю.
Леонид Георгиевич слепо пошарил по подоконнику.
— Можно поточнее?
В прихожей с протяжным скрипом петель отворилась входная дверь, что-то гулко ударилось об пол и покатилось. Загремели пустые банки.
Подорогин склонил голову, прислушиваясь.
— Можно поточнее? — повторил Леонид Георгиевич.
Подорогин бросил окурок, достал из пальто пистолет, сунул его под полу и взвел курок. В прихожей мяукнула и затрещала рация, послышались приглушенные голоса, шарканье каблуков и шорох одежды. На лестничной площадке стучали кулаком в соседскую дверь.
Отрешенно глядя в сторону Леонида Георгиевича, Подорогин видел не столько его, сколько лоснящийся, в прожилках краски, кусок стены неподалеку от мойки. Над Щаповым кто-то склонился в ушанке.
Леонид Георгиевич с недовольным видом встал из-за стола, выглянул в прихожую и закрыл кухонную дверь. В двери была вставка из волнистого стекла, которое делило по диагонали трещина, заклеенная изолентой.
Большим пальцем Подорогин медленно спустил курок и убрал пистолет.
— Вы слышали, что людям, пережившим клиническую смерть, этот свет мерещится туннелем, а тот — светом в конце этого? — спросил Леонид Георгиевич.
Не дожидаясь ответа, он продолжал:
— Десять лет тому назад ваш покорный слуга пережил нечто подобное. То есть не нечто, а именно это самое и пережил. Но вот вопрос: как можно помнить то, что ты пережил, не существуя психически?
— Значит, — заключил Подорогин, — я разговариваю сейчас с покойником?
— Смерть — это прекращение психических процессов, — возразил Леонид Георгиевич.
Подорогин устало махнул рукой. От нервного возбуждения его бросало то в жар, то в холод. Леонид Георгиевич, улыбаясь, сплетал и расплетал на столе пальцы. В прихожей на минуту все тоже как будто замерло. Несколько раз волнистое стекло двери озарилось мертвенным светом фотовспышки.
— Минутку. — Леонид Георгиевич обернулся, взял из посудного шкафчика большой плотный конверт и положил его на стол. — Пожалуйста.
Внутри конверта были глянцевые черно-белые фотографии, чьи репродукции два часа тому назад Подорогин сжег на лоджии.
Он без малейшего интереса перетасовал снимки.
— И что?
— А то… — Леонид Георгиевич собрал фотографии и вложил их обратно в конверт. — А то, Василий Ипатич, что с настоящим действующим покойничком общаетесь-то на самом деле не вы, а ваш покорный слуга.
— Смешно, — кивнул Подорогин.
— Смешно? — вскинул брови Леонид Георгиевич. — Что именно смешно? Что со всех гражданских и медицинских позиций вас больше не существует? Что ваша семья подписана на пособие по утрате кормильца? Что на месте вашего бизнеса пепелище?.. Ей-богу, мне интересно знать: что именно — смешно?
Подорогин снова взглянул на дверь. За волнистым стеклом, точно в аквариуме, угадывались бесформенные пульсирующие пятна фигур.
59 
