Сначала, вроде бы ничего, но потом стало скучно, ггероиня оказалась какой-то противной... 
88 
– Яков, – Ильмар, не найдя лучшего, схватил Миху за волосы, чтобы не упал, – в повозку его. Калеб!
– Тута, хозяин, – подвалил охотник; лицо обмотано клетчатым платком, шляпа на затылке.
За ним подъехали еще двое: башмачник и… Ильмар пытался вспомнить, как звали медведковского следопыта, но прозвище напрочь вылетело из головы.
– Куда нам? Где остальные?
– Полегли усе. – Калеб махнул вперед.
Ильмар сплюнул горечь, протер глаза.
– Вот. – Охотник протянул ему льняную косынку.
– В заброшенный поселок надо двигать, – сказал следопыт.
И атаман вспомнил его прозвище.
– Поселок на взгорье, там меньше дымит и заночевать есть где, – пояснил Юл.
– Засветло доберемся? – Ильмар повязал косынку на лицо.
– К ночи, если лошади сдюжат.
– Едем. Юл впереди, Калеб крайний, Яков – рядом с ним. Башмачник, лезь на повозку, за возничего будешь.
Атаман развернул коня, пропустил вперед следопыта и порысил за ним.
* * *
Пелагея, дородная тетка с косой до пояса, вытерла крепкие руки о застиранный подол домотканого платья, сказала низким голосом:
– Кладите его и выметайтесь из избы.
Макар с Виком потащили Петра к кровати под окном.
– Не туда, к столу несите. На жесткое надо.
На печной лежанке под потолком шептались ребятишки. Когда жреца уложили, как велела Пелагея, Гест шагнул к столу, прислонил посохи к длинной лавке, рядом поставил двустволку фермера и сел.
Жена фермера сдвинула светлые брови, хмуро глядя на Владыку.
– Те че, особое приглашение нать?
Макар уткнулся бородой в кулак, кашлянул.
– Я в избе буду, – отрезал Гест.
Пелагея повернулась кругом, встала, уперев руки в бока.
– А ты че, бородатый бедуин, стоишь? Иль думашь, я летучая мышь, шоб в темноте видеть? Врубай гуделку свою.
Она подошла к столу, мельком взглянув на Геста, и больше ничего ему не сказала.
Вик с Макаром вышли на улицу. Окончательно стемнело, луна едва просвечивала сквозь облака. Гош закатил мотоблок под навес, пристроенный к избе.
– Подключай, – сказал фермер, опускаясь на завалинку.
Вик прислонился спиной к стене. Расчехлив агрегат на сколоченном из досок верстаке, Гош сунул домкрат под картер. Приподнял колеса, после чего накинул широкий ремень на ось, соединив мотоблок с агрегатом, и завел двигатель.
Вика будто током ударило.
Во двор через окна полился яркий свет, под навесом замерцала лампочка. Вик скривился – покалывание в пальцах усилилось. Он совсем забыл эти ощущения, возникшие в тот день, когда Оглобля погнался за ним из-за пирога. Тогда трижды происходили непонятные вещи, хотя нет, всего четыре раза было. Первый – когда старший бригадир включил лебедку. Второй у мыловарни, перед взрывом. Третий у Октагона и четвертый раз во время разговора с Гестом на ночной стоянке.
– Чего дергаешься? – спросил Макар.
Вик прошел под навес, глядя на громоздкий генератор и перекинутые к нему провода от небольшого ящика с пыльной сеточкой динамика на торце. Ладони пекло. Пересилив себя, Вик положил руку на ящик – пластик был теплым и слегка шершавым на ощупь.
– Приемников не видал, что ль? – донесся голос Макара откуда-то издалека, будто фермер ушел за угол и пытается докричаться до Вика.
Прикрыв глаза, Вик увидел блестящие дорожки под пластиковым корпусом, которые тянулись по квадратной основе, перекрещиваясь и расходясь. И по ним бежал ток. Только в одном месте электрическая цепь была разомкнута, и потому приемник не работал. Мост погорел.
Жжение в ладонях стало нестерпимым, Вик зажмурился – схема приемника в голове проступила настолько ясно, что, казалось, убери неисправный контур, соедини напрямую цепь, и из динамика польются звуки.
– Да не фурычит он, – прозвучало совсем далеко. – Давно хотел эту рухлядь…
В корпусе щелкнуло, зашипел динамик. Вик опустился на землю. Пот струился по лицу, покалывание и жжение уходили, ладони стали влажными, пальцы подрагивали. Окружающие звуки теперь были как прежде.
– Это как? – сказал озадаченный Макар, запустив пятерню в бороду. – Эй, парень, тебе нехорошо?
Он поднял Вика за плечи, прислонил к верстаку и велел батраку:
– Гош, воды принеси.
Тело пробирал озноб. Когда мутант подал Вику жестяной ковшик, он сделал большой глоток, остальное вылил на голову, и скоро ему полегчало.
– Как ты это сделал?! – воскликнул Макар.
– Не знаю…
В голове звенела пустота. Вик пытался ухватить ниточки далеких разрозненных мыслей, но ничего не получалось, слова, образы, слабые видения таяли, как миражи в пустыне.
88 
