29 
– Не находите ли вы странным, если следовать вашему рассуждению, что эти божественные инстанции преподнесли вам подарок? За что же они вас вознаградили?
– Во-первых, если и существует некий бог, я не уверен, что он заботится о воздаянии по заслугам. Кроме того, можно считать, как это ни парадоксально, что все мои поступки были на благо.
– Вам на благо, вы хотите сказать.
– И на благо девушек тоже. Вы знаете много мужчин, которые всю жизнь посвятили бы одной любви?
– Подумать только, он, оказывается, еще и пример для подражания!
– А как же, так оно и есть. Для большинства людей любовь – лишь малая часть жизни, наряду со спортом, отдыхом, развлечениями. В любви руководствуются практическими соображениями, согласовывают ее с избранной стезей. У мужчины все определяет карьера, у женщины – дети. С этой точки зрения любовь может быть лишь эпизодом, болезнью, от которой желательно скорее исцелиться. И бесчисленное множество расхожих высказываний о мимолетности страсти появилась, дабы способствовать скорейшему выздоровлению. Я же доказал, что если строить свою жизнь, руководствуясь любовью, то любовь будет вечной.
– Вечной – пока несчастная избранница не сведет счеты с жизнью.
– Много дольше: ведь моя избранница мне возвращена.
– Хороша же ваша любовь, загубившая жизни двух невинных девушек.
– А вы не задумывались о тол, как сложилась бы их судьба, если бы не я? Возьму лучший вариант: они вышли бы замуж за богатых мужчин, покоренных их красотой. Со временем мужья, привыкнув к их прелести, забыли бы о них и вернулись к своим делам. А они, жены и матери, были бы вынуждены, если бы им захотелось хоть немного чувства, разыгрывать обычную комедию буржуазного адюльтера. Вы говорите, я загубил их жизни? Нет, спас от пошлости, которая, как болото, постепенно бы их засосала.
– Да уж, так спасли, что одна из них покончила с собой.
– Да нет же! Если вы признаете наконец, что Адель и Хэзел – один и тот же человек, то поймете, что никакой смерти здесь нет и в помине. Адель вернулась в облике Хэзел, и, как всякое существо, погибающее, чтобы возродиться, она стала лучше: в Хэзел больше жизни, больше радости, чем было в Адели, ее сердце более открыто любви.
– В жизни ничего глупее не слышала. Я всегда смеялась над россказнями о реинкарнации; а вы вдобавок используете метемпсихоз себе в оправдание – нет, это уж слишком!
– Да откройте же глаза! Две восемнадцати летние девушки, круглые сироты, равные по красоте и очарованию; обе стали жертвами катастроф, которые вполне могли бы их обезобразить; одну зовут Адель Лангле, другую Хэзел Энглерт. Даже их имена звучат похоже!
– Попробуйте объяснить это суду. Не сомневаюсь, что ваши аргументы, основанные на фонетике, всех убедят.
– Никакому суду я не должен ничего объяснять. Перед законом я чист.
– Изнасилование, незаконное лишения свободы…
– Не было ни изнасилования, ни лишения свободы. Я не брал их силой и не удерживал.
– Меня вы удерживаете насильно!
– Это верно. Единственное мое правонарушение. Вы сами напросились.
– Ах вот оно что. Я же, оказывается, и виновата.
– Да, потому что не желаете признавать моих заслуг. Благодаря мне Адель-Хэзел живет жизнью сказочной принцессы. Она была создана для этого, а иначе стала бы буржуазной наседкой.
– У женщин более богатый выбор: на свете есть не только сказочные принцессы и буржуазные наседки.
– Есть еще нудные медсестры, обреченные остаться старыми девами.
– Есть еще убийцы. Известно вам, что женщины отлично умеют убивать?
– Если им предоставляется такая возможность.
Лонкур щелкнул пальцами – дверь распахнулась, и на дороге выросли два охранника.
– Как видите, мадемуазель, здесь вам вряд ли удастся проявить себя на новом поприще. Продолжим эту приятную беседу завтра. Оставляю вас с «Кармиллой». Читайте, вы не пожалеете.
Перед тем как закрыть дверь, он добавил:
– Пребывание здесь пойдет вам на пользу. Хоть познакомитесь с хорошими книгами, будете впредь не такой дремучей.
Франсуаза Шавень принялась за «Кармиллу». Она проглотила короткую повесть залпом и получила от чтения массу удовольствия. Потом задумалась, почему же ее тюремщик так хотел, чтобы ни а прочла эту книгу. Уснула она с мыслью, что если бы, как Кармилла, обладала способностью проходить сквозь стены, то достигла бы своей цели.
29 
