с удовольствием перечитала 
134 
Зал зааплодировал. Некоторые вставали и размашисто хлопали.
«Да! — подумал я. — Аванс!»
— Прошу вас, Илья Степанович!
Предварительно мы оговорили с Провом сценарий.
— Вы должны спуститься из ложи и войти в зал по проходу к сцене, — наставлял мажордом. — Люди хотят видеть вас вблизи! Многие придут лишь за этим!
И вот теперь, как последний дурак, я шагал по проходу, натянуто улыбаясь вставшей публике. Она аплодировала, не жалея ладоней. Я свернул с центрального прохода к сцене, и в этот миг случился казус. Мария с дочкой сидели в первом ряду. Пров красовался на сцене, Мария аплодировала, маленькая оторва осталась без присмотра, чем немедленно воспользовалась.
— Дядя Илья! — Она рванулась ко мне, и я невольно подхватил ее на руки.
Увидев это, публика зааплодировала сильнее. Катя вцепилась в меня изо всех сил, оторвать ее без скандала не было возможности, и я поднялся на сцену с ушастиком на руках. Я думал отдать его Прову, но тот поклонился и убежал.
Мгновение я стоял в растерянности, затем осторожно отделил Катю от себя и поставил на трибуну. Ушастику это понравилось. Ее совершенно не смутило внимание публики, похоже, что наоборот — Катя приосанилась и, взявшись за подол, сделала книксен.
«Пров научил!» — понял я.
По притихшему залу побежали смешки.
«Ну вот! — подумал я. — Выступил!»
— Эту девочку, — сказал я отчаянно, — зовут Катя. Она сирота. Ее отец погиб на войне, мать стала беженкой. Она из тех женщин, что жили в моем доме в войну. Там мы и свели знакомство.
Зал притих.
— У меня самого детей нет, — добавил я. — Я вообще неженатый.
— Правду говорят, что ты сын царя? — крикнул вей из третьего ряда.
Публика загудела: осуждая то ли спросившего, то ли меня.
— Если б был сыном царя, — рассердился я, — то сидел бы на троне, а ты б мне кланялся. Однако ты сидишь, а я перед тобой стою.
Публика захлопала. В центре зала встал пожилой вей.
— Да хоть бы и царя! — сказал громко. — Мать-то наша, вейка. Вот ты! — Он ткнул пальцем в задавшего вопрос. — Ты хоть одну сироту в дом впустил?
Вей из третьего ряда вобрал голову в плечи.
— А он впустил! — продолжил пожилой. — И не одну — сорок! — Зал одобрительно зашумел. — Дом им отдал, сам в казарму перебрался, кормил, поил сирот всю войну. Кто еще так сделал, а? Никто!
Зал зашумел громче.
— Если кого избирать депутатом, то только Князева! — заключил вей. — Тут и говорить не о чем! Одно хочу спросить тебя, Степанович. — Вей повернулся ко мне. — Говорят и пишут, что мы с очхами объединяемся. Это как получается: воевали с ними, гибли, а теперь целоваться?
В зале закричали, затопали ногами. Я подождал, пока они угомонятся.
— Давайте подумаем: кто такие очхи? — сказал в наступившей тишине. — Не знаю, как вы, но я их видел. Они такие, как и мы. Одна голова, две руки и две ноги, и такие же уши. (В зале засмеялись.) Я не заметил, чтоб им хотелось нас убивать. Некоторое время я жил в Союзе. Очхи бедны, но это не потому, что они не хотят работать. Это трудолюбивые люди. Много лет мы брали с них золото за пшеницу — год от года все больше и больше. Только вы это золото не видели: оно оседало в руках сановников. И тем все было мало: потребовали отдать золотые рудники. А на что очхи купить хлеб? (Зал, недовольно гудевший, притих.) У них ведь тоже дети, и они хотят есть! У них было плохое правительство, но и наше, прежнее, не лучше. Вместо того, чтоб договориться, они затевали войны. Тысячи убитых и раненых, много сирот. — Я положил Кате руку на плечо. — Нравится вам это или нет, но пока в Новом Свете две страны, они будут воевать. Причина найдется. Опять жертвы, новые сироты? Объединение избавит нас от войн. Я сомневаюсь, что веи станут целовать очхи, хотя некоторые женщины уже целуют. (В зале засмеялись.) Уже то хорошо, что прекратим стрелять. Разве что подеремся, выпив…
В зале снова засмеялись.
— Веи и очхи нужны друг другу. У нас есть плодородные земли, у них — золото и другие металлы. Войдя в одно государство, мы станем сильнее и богаче. Главное, не отдать все в руки тех же сановников. И мы не отдадим!
— Ур-ра! — завопила маленькая оторва.
— Ур-ра! — отозвался зал.
Публика хлынула к сцене. Замелькали вспышки фотоаппаратов. Подскочившая Мария забрала Катю — и вовремя. Толпа, ворвавшись на сцену, стала меня качать. Я взлетал в воздух, молясь, чтоб число подбрасываний совпало с числом поимок. Слава богу, сошлось…
134 
