133 
В Петрограде я захандрил. Заняться было нечем. Роту я сдал Рику, другой должности мне не предложили, вернее, я сам ее не захотел. Ливенцов почему-то решил, что из меня получится министр просвещения. Стать министром было почетно, но маленьких веев жальче, и я предложение отверг. Днями напролет я валялся на койке, думая о будущем. Оно рисовалось нерадостным. Место проходчика все более уверенно занимал Антон, рота отошла к Рику, на покупку фермы не было средств. Деньги, полученные из казны, я истратил на беженок. С началом войны царское правительство прекратило размен ассигнаций на золото, а бумажные деньги для покрытия возросших расходов печатало бездумно. Цены выросли втрое. Как честный управляющий, Пров выполнял указание хозяина: денег для детей не жалеть! Мой банковский счет исхудал. Денег пока хватало на еду и водку, благо, что выпивка стоила дешево, но это не продлится долго.
С заключением мира моя Воронья Слободка разъехалась. Остались Мария с девочкой, они перешли на содержание Прова. Семья вернулась под прежний кров. Все были при делах. Пров содержал дом, Мария в нем прибиралась, Рик командовал ротой, Антон творил историю, Ула занималась в школе фельдшеров, жена Рика, Елена, создавала мужу уют, а ее папаша, перебравшийся к зятю, ходил на службу. Никто не видел, как капитан пьет, или делали вид, что не видят. Компанию мне составлял Васька. Из обитателей дома бездельничали только мы двое. С представителем кошачьих мы нечаянно подружились. Катя сильно осложняла Ваське жизнь, кот стал прятаться в моей комнате: сюда оторва заглядывать боялась. Собаки не любят пьяных, коту было плевать. Мы на пару валялись на кровати, я гладил кота за ушами, тот довольно урчал.
— Мы с тобой оба несчастные! — объяснял я коту. — Меня выгнали, а ты без подружки.
Васька жмурился, всем своим видом показывая, что подружка ему ни к чему, его и без того неплохо кормят.
— Примитивное существо! — укорял я. — Только бы жрать! Отъел ряшку! А как же любовь? Вот придет март…
Кот потягивался и зевал, давая понять, что до марта еще далеко и думать о таких пустяках рано.
— Думаешь, привезу тебе подружку? Специально поеду? Ни за что! Вы здесь расплодитесь и обожрете веев!
Васька брыкнулся на бок и задрал лапы, показывая живот. Дескать, о чем ты? Сколько туда поместится? Я почесал живот, Васька заурчал. За этим занятием и застал меня постучавший в дверь Пров.
— Илья Степанович! — сказал почтительно. — Дозвольте обратиться!
— Валяй! — разрешил я.
— Правление профсоюза работников домашнего хозяйства уполномочило меня предложить вам стать кандидатом на выборах в Учредительное собрание!
— Ух ты! — Я пхнул кота в бок. Васька недовольно мявкнул и шмыгнул под кровать. — Большой у вас профсоюз?
— Крупный! — сказал Пров гордо. — В одном Петрограде пятьдесят тысяч!
— Кто у вас главный?
— Я! — ответил Пров, потупясь.
— Не рассказывал!
— Вы не спрашивали! Согласны?
— Пров! — Я встал. — Считаешь: меня выберут?
— Илья Степанович! — обиделся он. — Вы газеты читаете?
— Нет! — сказал я. — Это вредно для пищеварения.
— Десятки партий и движений хотят видеть вас своим кандидатом. Для них это беспроигрышный вариант. Веи вас любят и проголосуют с удовольствием. Каждый день сюда приходят депутации, но я их не допускаю. — Пров хитровато сощурился. — Вы ведь не велели…
«Жулик! — подумал я. — И умница! Почему бы и нет? Поучаствую в будущем страны…»
— Вам нужно всего лишь выступить и объявить о своем согласии, — продолжил Пров. — Собрание завтра в театре.
«И ты его уже назначил! — понял я. — Хитрец!»
— Говорить много не нужно! — успокоил Пров. — Покажитесь людям! Вас давно не видели…
В следующий вечер я сидел в ложе театра, наблюдая за заполнявшей зал публикой. Судя по одежде, это были простые люди: горничные, повара, лакеи… В толпе мелькали люди с фотокамерами и с блокнотами — репортеры.
«Что я скажу? — терзался я. — Какой из меня оратор? Нельзя было соглашаться! Меня осмеют, репортеры разнесут это по газетам — из дома нос не высунешь! Ты и так не высовываешь!» — успокоил я себя, но мандраж не проходил.
Тем временем на сцену вынесли трибуну.
«Это для меня!» — понял я, впадая в панику.
На сцену поднялся Пров.
— Граждане! — сказал он торжественно. — Мы собрались, чтоб выдвинуть кандидатом в депутаты Учредительного собрания от нашего профсоюза Илью Степановича Князева. Я рад сообщить, что он принял наше предложение!
133 
