очень нудно 
34 
Встречать нас высыпало полстаницы. Никто не знал, куда отправляется сотня, в том числе сами казаки. Их подняли по тревоге, а в пограничной станице это дурной признак. Сотня вернулась в полном составе, а зачем ходила, знать не полагалось. Казаков не пустили к расщелине, даже Рика. Проход видели трое: подполковник, есаул и Добужинская. Последнюю я бы тоже не пустил, но на этой земле решали другие. Ливенцов скомандовал разойтись, бабы и девки кинулись обнимать казаков, я слез на землю и направился к стоявшей неподалеку Уле. Она не спускала с меня глаз.
— Вот! — сказал я, доставая из-за пазухи котенка.
Оказавшись на моей ладошке, подкидыш жалобно пискнул. Глаза Улы стали большими.
— Ой! — прошептала она. — Это кто?
— Котик! Тот самый, каких не бывает. Держи!
Она подставила ладошки. Котенок, сменив хозяина, снова пискнул.
— Он, наверное, голодный? — заволновалась Ула.
— Корми его молоком из блюдечка, — посоветовал я, — только не давай сразу много — обожрется. Он еще совсем маленький. Подрастет, можно будет мясом кормить; он сам определится когда.
Я повернулся и пошел к ожидавшим меня начальникам.
— Зачем вы сделали это?.. — начал Зубов, но, наткнувшись на мой взгляд, умолк.
Добужинская стояла, закусив губу, только Ливенцов улыбался.
— Королевский подарок, Илья Степанович! — заметил он. — Первый кот в Новом Свете!
— Будут еще! — успокоил я. — Сколько нужно?
— Идемте обедать! — предложил он.
…Обед не затянулся. После того как посуду убрали, я взял сумку. Мне хотелось продемонстрировать ноутбук. Само собой, он оказался на дне, и я стал выкладывать вещи на стул. Оглянувшись, увидел, как Ливенцов держит в руках орден — впопыхах я бросил его сверху.
— Ваш? — спросил есаул.
— Мой! — подтвердил я, забирая награду.
— Как называется?
— Орден Мужества.
— За что удостоены?
— Она видела! — указал я на Добужинскую.
— Подствольник?
— Он самый.
— Кровью своею запечатлели подвиг свой?
— У нас пишут «за мужество и самоотверженные действия», — сказал я, доставая ноутбук. — Смотреть будем?
Демонстрация не затянулась. К моему удивлению, ноут их не впечатлил. Зубов задал несколько профессиональных вопросов, и я понял: Иван Павлович носил в этот мир не только книжки.
— На худой конец, можно фильмы смотреть! — сказал я уязвленно и щелкнул по тачпаду. На экране появились танки; они ползли по полю, стреляя на ходу. Офицеры и Добужинская наклонились к экрану и некоторое время напряженно смотрели. Я нажал «esc».
— У вас только о войне? — спросила Добужинская, разгибаясь.
— Есть и про любовь! Вам про несчастную или счастливую?
— Счастливую! — сказала она. — Пожалуйста!
Я заметил, как Зубов за спиной Добужинской делает мне какие-то знаки. Я посмотрел на Ливенцова, тот кивнул.
— Лучше вам одной! — сказал я с фальшивой заботливостью. — Экран маловат, а мужчинам не интересно.
Она обернулась и посмотрела на Зубова с Ливенцовым. Те потупились.
— Пьянствовать собираетесь! — заключила Добужинская. — Потом станете о женщинах сплетничать, я, конечно же, мешаю. Ну и пусть! — Она презрительно поджала губу. — Илья Степанович, проводите меня!
— Прикажу подать вам вина и сластей! — крикнул есаул вслед.
Мы поднялись в бельэтаж, зашли к Добужинской, я быстро настроил ноутбук, показал ей, как делать паузу, добавлять и уменьшать звук.
— Если что, позовете! — сказал, листая список картин. Про любовь все не попадалось. Я скосил взгляд на Александру. Она смотрела на экран, смешно морща лоб. Ее верхняя губка капризно оттопырилась, обнажив белую полоску зубов. Кого-то она мне напоминала, и я вдруг вспомнил кого. Включив обратную сортировку, я опустил движок в конец списка и открыл фильм «31 июня».
— Про любовь!
Она кивнула и уставилась в экран…
Пока я отсутствовал, стол снова накрыли. Добужинская как в воду смотрела: бутылки и графины всевозможного размера и цвета сменили супницы и общие блюда. Похоже, пили здесь по-немецки — после обеда.
— Вино? Коньяк? — спросил Зубов.
— Водки! — попросил я.
Ливенцов одобрительно кивнул и наполнил стопку.
«Граммов сто, если не больше!» — определил я.
Себе есаул напустил не меньше, а вот Зубову плеснул коньяка.
— За здоровье? — предложил Ливенцов.
Мы молча чокнулись. Спорить по поводу тоста не хотелось. Если со знакомством не получилось, то за здоровье лучше. Похоже, мне оно понадобится.
34 
