17 
– Возможность и конкретный факт – вещи разные, Миранда.
– Факты тебе уже известны. Ты видела все материалы. Как опытный эксперт, глубоко и всесторонне изучивший это произведение искусства, я утверждаю, что это работа Микеланджело. Отсутствует лишь его подпись. Да он и не подписывал свои работы, за исключением одной – «Пиеты» в Риме.
– Я не оспариваю результаты проведенных тобой анализов. – Элизабет покачала головой. – Однако от заключений, в отличие от тебя, пока воздержусь. И прошу тебя, дорогая, не говори пока об этом никому из сотрудников и, разумеется, – ни единого слова за пределами лаборатории. Если журналисты что-нибудь пронюхают, у нас могут быть большие неприятности.
– Я не собираюсь заявлять газетам, что установила авторство Микеланджело. Но на самом деле так оно и есть! – Миранда оперлась руками на край стола. – Я уверена. И рано или поздно ты будешь вынуждена со мной согласиться.
– Ничто не доставит мне большего удовольствия. Но пока будем помалкивать.
– Я работала не ради славы. – Хотя сладостная дрожь от ее предвкушения то и дело охватывала Миранду.
– Мы все работаем для славы, – с улыбкой поправила ее Элизабет. – Зачем же притворяться? Если твои выводы подтвердятся, слава тебе обеспечена. Если же ты поторопишься со своим заявлением, а потом окажется, что ты ошиблась, – вот тогда твоя репутация пострадает. И моя, кстати, тоже. И института. А я этого никогда не допущу, Миранда. Продолжай искать документы.
– Я это и собираюсь делать.
Миранда развернулась и пошла прочь. Надо будет взять с собой в отель побольше книжек.
В три часа ночи, когда зазвонил телефон, она сидел в кровати, со всех сторон обложенная книгами. Резкий звонок оборвал цветные картинки то ли ее сна, то ли фантазий, залитые солнцем холмы, мраморные дворцы, музыкальные фонтаны, звуки арфы.
Еще не окончательно пришедшая в себя, Миранда захлопала глазами от яркого света лампы и схватила трубку.
– Доктор Джонс. Алло?
– Миранда, это я. Ты немедленно должна ко мне приехать.
– Мама? – Миранда посмотрела на часы. – О чем ты говоришь? Сейчас три часа ночи.
– Я прекрасно знаю, который час. Так же, как и заместитель министра, которого среди ночи разбудил журналист. Он, видите ли, пожелал немедленно узнать подробности о недавно обнаруженной бронзовой статуэтке Микеланджело.
– Господи! Неужели им что-то стало известно?!
– Я не намерена обсуждать это по телефону. – Голос Элизабет вибрировал от едва сдерживаемой ярости. – Ты хорошо помнишь дорогу?
Миранде послышалась насмешка в голосе матери.
– Да, конечно.
– Жду тебя через полчаса, – отчеканила Элизабет и положила трубку.
Миранда приехала через двадцать минут.
Элизабет жила в небольшом двухэтажном особняке, очень типичном для Флоренции – с желтыми стенами и красной черепичной крышей.
Сквозь опущенные жалюзи пробивался яркий свет. В особняке было достаточно места, но ни матери, ни дочери не пришло в голову, что Миранда может остановиться здесь.
Дверь распахнулась прежде, чем она успела поставить. Ей открыла сама Элизабет – причесанная, в роскошном халате персикового цвета.
– Что произошло? – взволнованно спросила Миранда.
– Мне тоже хотелось бы это знать. – Лишь выдержка удерживала Элизабет от того, чтобы не сорваться на крик. – Если таким образом ты хотела доказать свою правоту, блеснуть ученостью и доставить мне серьезные неприятности, то тебе удалось только последнее.
– Я не понимаю, о чем ты. – Миранда нетерпеливо отбросила упавшие на глаза пряди. – Ты сказала, что позвонил журналист…
Прямая как палка, Элизабет молча повернулась и направилась в гостиную. Камин только что затопили. Сияла люстра, отбрасывая цветные блики на полированное дерево. На камине стояла ваза с длинными белыми розами. Комната была выдержана в бледных холодных тонах.
Гостиная, как и остальные комнаты в этом доме, больше похожа на витрину мебельного магазина, чем на дом, в котором живут.
– Разумеется, репортер отказался назвать источник информации. Но ему известно достаточно.
– Винсент не мог сделать заявление для прессы раньше времени.
– Ты права, – холодно подтвердила Элизабет. – Винсент действительно не делал никакого заявления – Мог тот сантехник проговориться – как там его зовут?
– Вряд ли бы он смог передать журналисту фотографии и результаты тестов.
17 
