119 
Когда дверь открылась, Ева наливала себе кофе.
— Спасибо, Крэк.
— К твоим услугам, сахарные грудки. — Он подмигнул и закрыл за собой дверь.
— Запри, — приказала Ева. — Включи защитный режим.
— Смотри, чтоб дело того стоило. — Надин заперла дверь и опустилась на второй стул. — Три часа ночи!
— И тем не менее выглядишь ты великолепно, и у тебя, судя по всему, сахарные грудки.
— Налей мне этой отравы.
— Вывали все из сумки на кровать, — приказала Ева, наливая вторую чашку.
— Да пошла ты, Даллас.
— Я не шучу. Давай выворачивай сумку, а потом я тебя просканирую на «жучки». Считай, что это форс-мажор, Надин.
— Ты могла бы мне доверять.
— Тебя бы здесь не было, если бы я тебе не доверяла. Но я должна действовать по уставу.
Не скрывая своего недовольства, Надин протопала к кровати, открыла свою огромную сумку и вытряхнула ее содержимое.
Ева встала, передала ей чашку кофе и начала перебирать содержимое. Бумажник, удостоверение личности, кредитки, две травяные сигареты в портсигаре, два бумажных блокнота, шесть заточенных карандашей. Одна электронная записная книжка — выключенная, два сотовых телефона, один портативный компьютер — тоже выключенный. Два маленьких зеркальца, три упаковки леденцов для освежения рта, серебряная коробочка с таблетками от головной боли, четыре флакона жидкой губной помады, щетка для волос, кисточка для нанесения косметики и еще одиннадцать предметов того же назначения: тюбики, флакончики, коробочки, патрончики, пудреницы.
— Бог ты мой! Ты таскаешь с собой всю эту хренотень и малюешь лицо? И дело того стоит?
— Напоминаю еще раз: сейчас три часа ночи. И, по твоим собственным словам, я выгляжу великолепно. А вот у тебя, в отличие от меня, такие мешки под глазами, что в них могла бы спрятаться целая банда убийц-психопатов.
— Департамент полиции Нью-Йорка. Мы никогда не спим.
— Как и защитники четвертого сословия. Видела мое интервью с Авриль Айкон?
— Нет, но мне рассказывали.
— Эксклюзив.
— Что ты о ней думаешь?
— Тихая, сдержанная, элегантная. Скорбящая, но не убитая горем вдова. Заботливая мать. Она мне понравилась. Мне пока не удалось вытащить из нее ничего личного, она настояла, чтобы интервью касалось только ее свекра и мужа. Но я еще копну поглубже. У меня договор на три части.
«Последние две тебе получить не удастся, — подумала Ева. — Но я тебе это компенсирую. Мало не покажется».
Четвертым сословием называют прессу.
Она повела сканером по телу Надин с головы до ног.
— Хочешь — верь, хочешь — не верь, я все это проделала, чтобы прикрыть твою задницу, а не только свою. Я собираюсь нарушить Синий код.
— Айкон?
— Тебе лучше присесть, пока я излагаю свои условия — кстати, они не обсуждаются. Во-первых, этой встречи не было. Вернешься домой, избавься от телефона, по которому я тебе звонила. Я тебе не звонила, мы не говорили.
— Не учи меня. Я знаю, как защищать себя и свои источники.
— Помолчи и слушай. Ты уже провела большие изыскания по Айконам и самостоятельно связала их с Джонасом Уилсоном и Эммой Сэмюэлс, а значит, и со школой Брукхоллоу. Твои полицейские источники не подтверждают, но и не опровергают результаты твоих исследований. Тебе придется съездить в Брукхоллоу. Это должно быть зафиксировано официально. Таким образом, ты свяжешь убийство Эммы Сэмюэлс с убийством Айконов.
Надин начала записывать.
— Это школьная директриса. Когда ее убили?
— Узнай. Ты же у нас умная. И любознательная. Ты соберешь личные дела всех нынешних учениц и прогонишь их фотографии по фототеке бывших учениц. Я тебе больше скажу: ты уже это сделала. — Ева извлекла из кармана запечатанную в прозрачный пластик лазерную дискету. — Загрузи это в свою базу. И смотри, чтоб на диске были твои пальчики — только твои, ясно?
— Что на нем?
— Идентификационные фото пятидесяти с лишним учениц, совпадающие — идеально совпадающие — с такими же фото выпускниц прошлых лет. Анкетные данные сфабрикованы. Скопируй на другой диск, спрячь его туда, где хранишь материалы, которые хочешь уберечь от конфискации.
— Что же такое творили Айконы с ученицами, если для этого понадобилось фабриковать их анкетные данные?
— Клонировали их.
Надин сломала грифель карандаша.
— Ты не шутишь?
— Это тянется с городских войн.
— О господи! Только не говори мне, что у тебя нет доказательств.
119 
