очень нудно 
101 
– За труды накину, – пообещала она ласковым голосом. – Розан привезет все. Спасибо тебе, Мамед.
– Обращайся, красавица, Мамед всегда рад тебе!
Распрощавшись на такой цветистой ноте с Мамедом, Коваль посмотрела на Розана.
– Вот и все, а то ехать, смотреть… Завтра с Максом езжай, заплатишь и пригоните. На нем и к Малышу поеду. А «бэху» верну – пусть сам на ней рассекает или телке какой подарит. Тебе спасибо за приятный вечер и за ужин. Пришли ко мне Макса.
– Хорошо, – нагнул бычью шею Розан.
Макс примчался почти сразу, Марина даже сигарету докурить не успела. Высокий светловолосый парень, служивший в питерском ОМОНе до того, как попасть в охранное агентство, Макс был умен, вежлив и практически незаметен, пока дело не касалось впрямую его обязанностей. Тогда же даже Розан поражался физической силе и мгновенной реакции. А с оружием так, как он, обращаться умел только покойный Рэмбо. Словом, за спиной Макса Коваль чувствовала себя в полной безопасности.
– Звали, Марина Викторовна?
– Да, Макс. У меня есть одно распоряжение. Сделай так, чтобы о нем знала вся охрана – и моя личная, и те, кто на территории. Ко мне во двор ни при каких условиях не должны заезжать машины с малышевскими номерами. Надеюсь, ты их помнишь. Я оторву голову любому, кто ослушается и впустит сюда хоть кого-то, включая и самого Малыша. Особенно – самого, – уточнила она на всякий случай, заметив, как недоуменно смотрит на нее телохранитель – в договоре с ним стояла подпись Егора. – Макс, я не слышу, что ты все понял и все сделаешь.
– Да, но…
– Вот только давай без всяких «но», я не люблю этого. Ты будешь делать то, что скажу я, и ничьи слова для тебя не должны иметь значения, кроме моих. Я так привыкла. Я требую от своих телохранителей не раздумывать над моими просьбами, а исполнять их беспрекословно. Если ты это поймешь, то у нас с тобой никогда не будет проблем в общении, потому что я тоже всегда прислушиваюсь к тому, что говорят мне телохранители. Ну, или почти всегда. Понял?
– Да, я все понял, Марина Викторовна! – отчеканил Макс. – Могу идти исполнять?
– Можешь. Люблю понятливых, ей-богу, с ними намного проще, – очаровательно улыбнулась Коваль, проходя мимо замершего телохранителя и потрепав его по щеке, от чего тот залился краской.
Марина завалилась на постель и задумалась. На душе было муторно, да и мобильный трезвонил, не прекращая – это звонил Малыш. Но трубку она так и не взяла, ей абсолютно не хотелось выяснять отношения. Что выяснять – и так все предельно ясно, она ведь не дура и понимает, что ни одно слово не идет в эфир без одобрения того, кто платит деньги. Так что кушать эту лапшу Коваль не собиралась. Телефон просто разрывался, и Марина отключила его совсем. Розан знает, где ее искать, а больше никого не надо сейчас. Махнув еще стакан текилы, она уснула.
Разбудила горничная, вошедшая в спальню в десять часов.
– Марина Викторовна, там вас Сергей Тимофеевич ждет, – робко произнесла она.
– Кто?! – не сразу включилась Коваль спросонья.
– Розан.
– А-а! Так бы и сказала, Даша, а то понты какие-то…
Эту горничную Марина переманила из дома Егора, успев привыкнуть к спокойной, доброй и хлопотливой женщине. Но та была очень предана своему хозяину, и потому, чтобы не обижать его, проводила полдня в доме Коваль, а другие полдня – у Малышева.
Марина побрела в душ, на ходу ругая себя:
– Черт, опять напилась вчера, аж башка трещит. Ну, что за привычка дурная – глушить текилу литрами?! – простонала она, держась за раскалывающуюся голову, и встала под ледяную воду, надеясь, что это хоть немного поможет. Начав относительно нормально соображать, привела себя в порядок и спустилась в гостиную, где пил кофе Розан, не выспавшийся, помятый и злой.
– Хорошо спали, Марина Викторовна? – хмуро спросил он.
– Меня бессонница не мучает, – сообщила она, садясь за стол. – А что?
– Да так! А я вот полночи от Малыша по телефону отбивался. Потом подскочил в шесть, потому что этот горец хренов позвонил, Мамед ваш. Поехали с Максом за чертовым «Хаммером», пригнали…
– Так что ж ты сразу не сказал? – заорала Коваль, вскакивая и направляясь к двери.
«Хаммер» стоял посреди двора – такой классный, огромный, черный, что у нее даже дыхание перехватило от восторга и счастья: неужели это все теперь принадлежит ей? Вот это была ее машина, на все сто ее, идеально соответствующая темпераменту и характеру.
101 
