очень нудно 
91 
Поняв, что машина остановилась, Марина попыталась стряхнуть с головы мешок, но получила удар в живот, заставивший сложиться пополам. Ее выбросили на улицу и поволокли куда-то. Когда же мешок сдернули, она увидела комнату с зарешеченными окнами. Если бы не эти решетки, то вполне обычный гостиничный номер. Пейзаж за окном ничего не напоминал.
В голову закралась мысль о том, что уж на этот раз она не позволит коснуться себя и пальцем – пусть лучше пристрелят, чем еще раз вынести такое… Ручка двери зашевелилась, и перед изумленной Мариной появился Илья. Как ни странно, мастифов племянник еще не удолбался окончательно.
– Привет, Коваль! – радостно произнес он. – Снова к нам?
– Да пошли бы вы… – пробормотала она, понимая, что жизнь как-то внезапно приблизилась к финалу.
– И пошли бы мы, да ты вот все время на дороге стоишь! – засмеялся Илья, садясь на кровать. – Да не смотри ты так, на сей раз никто тебя не тронет – Воркута велел любить и заботиться. Так что не переживай за свое шикарное тело, никто к нему близко не подойдет. Хотя желающих много. Но я здесь как раз для того, чтобы с тобой ничего не сделали.
Интересно посмотреть, что будет толку от вечно торчащего под кайфом тщедушного пацана, если вдруг кому-то из охраны при виде ее тела сведет яйца? Очень сомневалась она в своей безопасности, очень сомневалась…
– Кстати, – спросил он, вспомнив что-то. – Не в курсе, куда пропали Муравей и Лютый?
– Кто это?
– Как – кто? Приятели твои, которых ты ублажала тогда. Забыла, что ли?
– Дай сигарету, будь человеком, – попросила Марина. – Курить хочу – сил нет.
Он бросил ей пачку и зажигалку. Смотрел, улыбаясь, как она курит, затягиваясь с наслаждением. В его глазах мелькнуло что-то, похожее на сочувствие, и Марину посетила шальная мысль: «Может, попробовать надавить на жалость, дядю покойного вспомнить, мол, любила старичка больше жизни… Да только вряд ли этот гаденыш купится на сентиментальные байки.
– Так расскажешь про пацанов наших? – напомнил о себе Илья. – Я не сомневаюсь, ты знаешь, что с ними произошло.
– Знаю. Но расскажу только в обмен на информацию о моем телохранителе, – отрезала Марина, закурив вторую сигарету.
– Жив твой бугай, не будешь дурой – ничего с ним не случится.
– Спасибо, сынок! – с чувством сказала она. – А быков ваших я, как и обещала, на тот свет отправила, отстрелив яйца – ни к чему они им там. Так и передай хозяину своему.
– Не ерепенилась бы ты, Коваль! – попросил Илья. – Опять нарвешься, подумай – оно тебе надо?
– Пожалел? – выпустив колечко дыма, спросила Коваль. – Тебе-то что?
– Да жалко мне тебя! Жалко, потому что я знаю, что такое героин! И ты узнаешь теперь! На пару со мной торчать будешь! – заорал он вдруг, вскакивая с кровати. – На фиг далась тебе эта война с Ваней? Ведь ты умная баба, отдай ему, что он хочет, и катись к своему Малышу живая и здоровая!
– Я что-то прослушала? Вот про то, как мы на пару торчать будем… – похолодев, как можно спокойнее переспросила Марина, застывая с сигаретой в руке.
– Ваня велел тебя на герыч подсадить, чтоб жить не могла без него. А потом сама все ему отдашь, – сказал Илья уже совершенно спокойно. – Добро пожаловать в ад, детка!
«Все, песец, – поняла Марина. – Спасти меня может только чудо…».
Илья позвал охранников, те живо скрутили уже не сопротивляющуюся Коваль, приковав к кровати наручниками, заткнули рот, чтобы не орала, и вкатили первую дозу…
Это стало повторяться регулярно. Коваль уже не соображала, сколько времени находится в этом доме, кто она, что с ней. Правда, ей удалось, собрав в кулак остатки инстинкта самосохранения, уговорить Илью уменьшить дозу. Как же в первый раз ее ломало! Никогда не приходилось ей испытывать такой боли – она даже не подозревала, что такое вообще бывает. Ее выкручивало, трещали все кости, каждый сустав, голова превратилась в пустой котел, по которому постоянно лупили палкой, но Марина, зажав зубами угол подушки, из последних сил терпела, чтобы не попросить добавки.
Наверное, это и спасло ее – железный характер. За то, что она все же «переломалась», Илюшка зауважал ее. Часто приходил, сидел рядом, мог положить голову на колени, как маленький, и Марина отрешенно гладила его по волосам, глядя в одну точку на обшарпанных обоях. Он тоже гладил ее исколотые вены и плакал. Дозу он уменьшил, но не колоть совсем не мог – охранники придирчиво пересчитывали следы от уколов. Но и за это Марина была благодарна ему, хотя разница не велика, просто так ее подольше хватит.
91 
