7 
Графиня писала, что девушка учится в Риме в прекрасной школе и вряд ли стоит отправлять ее в Англию до окончания траура.
Маркиз нашел этот довод вполне разумным.
— На следующий год, когда ей исполнится восемнадцать, ее можно будет представить королеве, — сказал он Уоллингхему, — и у меня много пожилых родственниц, которые только обрадуются возможности сопровождать ее во время выездов в свет.
— Вы что, тоже собираетесь сторожить дверь вместе со всеми этими вдовами? — Перегрин явно поддразнивал друга.
— Я собираюсь только отгонять охотников за приданым. Ради Бога, Перегрин, вы знаете сколько унаследовала Мирабел?
Услышав ответ, Перегрин согласился, что эта сумма столь велика, что все лондонские моты будут виться вокруг девушки словно потревоженные осы.
— Я собираюсь выдать ее замуж за первого же порядочного молодого человека, который появится в ее окружении, лишь бы снять с себя ответственность, — заметил маркиз. — Мне нравился Эдуард, как бы эксцентричен он ни был, и я не позволю, чтобы его дочь была обманута одним из этих титулованных бездельников, которые уверены, что состоятельной женщине не нужно от них ничего, кроме короны пэров.
Подобные чувства весьма похвальны, подумал Перегрин. Но никто не решится утверждать, что граф Бранскомб — нищий и ему нечего предложить невесте, кроме титула.
Уоллингхем не сомневался, — что маркиз не хотел бы видеть ненавистного и презираемого им человека женихом дочери своего двоюродного брата, которому симпатизировал.
Но он понимал, как трудно будет Олчестеру придумать предлог для отказа, причем настолько убедительный, чтобы Бранскомб не смог вызвать его на дуэль.
Вильгельм IV строжайше запретил дуэли, но, поскольку при желании способ всегда можно найти, джентльмены время от времени разрешали свои споры, обмениваясь выстрелами из пистолетов.
Правда, в случае дуэли трудно было предсказать, кто окажется победителем, но Перегрин точно знал, что дуэль необходимо предотвратить любой ценой.
Вслух он произнес:
— Я понимаю, что вы чувствуете, Линден, но, если Бранскомб всерьез решит жениться на вашей подопечной, будет чертовски трудно помешать ему сделать это.
Маркиз помолчал, плотно сжав губы, потом ответил:
— Какая наглость с его стороны — болтать о своих намерениях в отношении женщины, даже не спросив, хотя бы из вежливости, что она думает об этом!
— Он слишком уверен в том, что девушка ему не откажет, — заметил Уоллингхем. — Граф Бранскомб первый человек в государстве после короля, к тому же его любимец! Это может показаться ей похожим на сказку, которая стала явью.
— Если только не знать, как знаем мы с вами, что под этой мишурой вовсе не скрывается сказочный принц.
Перегрин кивнул:
— Вы помните Рози?
Маркиз не ответил, но оба они подумали о молоденькой танцовщице, которую Бранскомб соблазнил, когда Олчестера не было в Лондоне, исключительно чтобы досадить ему.
Когда маркиз вернулся с севера Англии, где проводились скачки, он обнаружил, что Бранскомб перевез танцовщицу в особняк, который был намного больше, чем тот, что снимал для нее сам Олчестер. Теперь ее коляска запрягалась не парой, а четверкой лошадей, а туалеты и драгоценности поражали роскошью.
Понимая, что Бранскомб нарочно старался публично унизить его, маркиз пришел в бешенство, но он был слишком умен, чтобы выдать свои истинные чувства. В результате граф был удовлетворен куда меньше, чем ожидал.
Больше того, зная, что его слова непременно дойдут до графа, маркиз во всеуслышание заявил в клубе о том, как он безмерно благодарен Бранскомбу, избавившему его от этой девицы, которая исчерпала свой репертуар, а повторения «на бис» он не заслуживал.
Но Олчестер не мог предвидеть, что их с графом вражда будет стоить молоденькой танцовщице ее карьеры. Свое оскорбленное самолюбие граф выместил на девушке. Он не только отнял все, что сам же подарил ей, но и добился, чтобы ее уволили из театра и не принимали никуда больше.
Оставшись буквально без куска хлеба, Рози была вынуждена обратиться за помощью к маркизу. Она долго не решалась, опасаясь, что он не простит ее измену.
Но Олчестер не только проявил щедрость, но и помог ей получить приглашение в гастролирующую труппу, которая выступала в крупнейших городах провинции и недавно появилась на лондонских подмостках.
Хотя как любовница она его уже не интересовала, Рози со слезами благодарила его. А в своих счетах с графом маркиз выиграл еще одно очко.
7 
