очень нудно 
198 
— Шура!.. — кричу я. — Шурочка, это я — Мартын! Сейчас я доползу до тебя!.. Лежи, лежи, не нервничай...
А Шура мне так спокойненько-спокойненько и говорит:
— А я и не нервничаю. С чего это ты взял? Доползешь так доползешь, нет так нет. Какая разница?
«Господи!.. Что он говорит?!» — думаю.
А сам ползу по льду, когти срываются, и почему-то надо все время вверх ползти! И зацепиться не за что... И я скатываюсь назад. И снова ползу вверх!..
— Ты бы накрылся чем-нибудь, Шурик! — кричу я ему. — Холодно же!..
— Мне накрываться нельзя, — отвечает Шура и поднимает подол рубахи.
А на груди у него — от горла чуть ли не до пупа — страшенный, ну просто кошмарный шрам! И зашит он через край, как Шура когда-то зашивал дырки на своих носках. Только шрам зашит не нитками, а какими-то толстыми веревками с большими узлами... И все это в запекшейся крови. И концы веревок, грязные, пересохшие, царапают его по телу, а из царапин сочится свежая кровь!..
— Мамочки родные!.. — в ужасе кричу я. — Что же это?!
А Шура так усмехается и говорит:
— Да так... Здесь, в Америке, старичок, это плевое дело — сердце из меня вынули. Сейчас жду замены. У нас бы мне его с корнем выдрали, а здесь мягонько так, почти безболезненно.
Я в панике оглядываюсь на соседние столы, на тела, закрытые простынями, и спрашиваю:
— А это кто, Шурик?..
— А это разные... Кто не дождался нового сердца, кто замены не перенес.
Я-то в этом во всем ни хрена не понимаю, знаю только, что Живое без сердца жить не может... И понимаю, что я сейчас обязан во что бы то ни стало что-то предпринять! А что — понятия не имею...
Шура, видать, просек мое смятение и так успокаивающе говорит мне в обычной своей манере:
— Не боись, Мартышка! Все будет— нормуль. Я тоже поначалу трусил, а теперь понял — оказывается, можно и без сердца. В чем-то даже удобнее — никого не жалко, никто тебе не нужен...
А я все, дурак, лезу и лезу наверх по гладкому льду...
— И Я тебе не нужен?! — шепчу я обессилснно и скатываюсь по ледяной горке куда-то вниз, вниз, вниз...
Слышу, Шура оттуда сверху усмехается и говорит мне:
— А это как у тебя с хеком, Мартынчик. Долго не ел. Отвык. За это время попробовал рыбки. А оказалась лучше хека раз в сто! Так и с нами — сколько мы с тобой не виделись? Несколько месяцев. Я вот тоже раньше думал — как это я смогу без тебя прожить?.. А выяснилось, что могу. И очень даже неплохо.
— Шура... Шурочка!.. Я же к тебе через весь мир добирался!.. — бормочу я и плачу, плачу, плачу...
А Шура так вежливо-вежливо говорит мне:
— Извини, старичок, но это уже твои проблемы.
И тут я понимаю, что мне никогда не взобраться по этой ледяной горке, никогда не приблизиться к Шуре!.. Вот теперь уже просто нет сил.
И вижу, несется на меня «Собачья свадьба» — Кобелей штук десять, и эта мерзкая Сучка впереди всех! И ни одного деревца рядом, куда можно было бы влезть, ни одного подвала, куда сигануть, спрятаться, скрыться...
Сейчас, сейчас эта оголтелая свора разорвет меня на куски! Я уже чувствую их вонючее дыхание на своем носу и уже откуда-то знаю, что эту Суку зовут почему-то Котовым именем — ВАГИФ.
.. — Шура-а-а-а!!! — кричу я истошным шелдрейсовским голосом. — Спаси меня, Щура!.. Помоги мне!.. Помоги...
А откуда-то сверху раздается холодный Шурин голос:
— Старик, я же тебе сказал — здесь каждый свои проблемы решает сам.
— Помоги, Шурик... — беззвучно кричу я и понимаю, что это мой последний крик на этом свете...
* * *
... Меня явно кто-то поднимает. Открываю глаза — ни хрена не сообразить. Поворачиваю голову — Тимур!
Сидит в своей пижаме на полу и вытаскивает меня из коробки. Прижимает к себе и шепчет:
— Мартынчик, Кысинька... Ты чего? Хочешь, я маму позову?..
Тэк-с... Значит, мне все это приснилось? Господи, ну надо же, чтобы такое причудилось! Гадость какая...
Понимаю, что это был всего лишь сон, а на душе чего-то так мерзко, так себя жалко, что и не высказать! Я наспех лизнул Тимура в щеку — ребенок все-таки — и спрашиваю его:
— Ты-то как здесь оказался? Тебе же спать нужно.
— Я и спал, — обиженно отвечает Тимур и кладет меня обратно в коробку. — А когда ты начал кричать, я и проснулся. У тебя задние лапы так тряслись — просто ужас! А передними, ты посмотри, что ты сделал...
Показывает на внутреннюю сторону коробки, а она вся в клочья когтями изодрана!
— Ты так жалобно мяукал, — говорит Тимур.
Я уже совсем пришел в себя. Только голова очень болела.
198 
