55 
— Ты что, Иван, спятил?! — спросил потрясенный Сахно. — Что с тобой, Ванька?..
А в микрофон совсем другим голосом:
— Хорошо, командир! Молодец!..Пристукни еще разок! Может, вывалится, стерва!..
Снова «Ил» сильно ударил левым колесом о землю. Снова клуб пыли, резкий набор высоты. Снова пустота под правой плоскостью.
— Ему бы хоть какую-нибудь опору справа, — простонал инженер. — Хоть что-нибудь!..
— А что, если ему под плоскость заправщик «ЗИЛ-150» подогнать с ходу? — спросил Сахно у инженера. — Если за мотогондолой в момент потери скорости ближе к краю подъехать? Сейчас он снова будет заходить на полосу!.. Глядите! Примечайте быстрее, можно заправщик подогнать?
«Ил-14» в третий раз ударил левым колесом о землю и снова ушел вверх.
— А если он винтом по кабине рубанет? — спросил начальник автопарка.
— Нет меня здесь, нет! — прокричал Гонтовой и схватил свою фуражку. — Это преступление, и я при нем не присутствую! Меня здесь нет!!!
— Пошел вон, дерьмо собачье, — негромко сказал ему Сахно и снял китель.
Он обстоятельно уселся на стул Гонтового, расстегнул воротник рубашки, ослабил узел галстука и взял микрофон.
И тут я вспомнил. В прошлом году после отпуска меня два дня тренировал Сахно. Как говорят у нас, давал мне «вывозные» полеты. Так вот: именно так, только так, делая то же самое, он садился за штурвал. Так же спокойно и обстоятельно. Он сначала снимал китель или куртку, усаживался, ставил ноги на педали, расстегивал воротник рубашки, ослабляя узел галстука, и только потом брал штурвал в руки...
— Ну что, Витя? — спросил он меня. — Сделаем?
— Давайте, Сергей Николаевич.
— Внимание, командир! — сказал Сахно в микрофон. — Есть тут одно предложение. Тебе решать, ты в воздухе... Ляжешь правой плоскостью на маслозаправщик. Он сам подойдет под тебя...
— Вас понял, вас понял, — отозвался динамик.
— Командир! — сказал Сахно. — Я думаю, что здесь главное — уравнять скорости... Как слышите? Прием.
— Сантонин! — сказал динамик. — Вас понял. Главное — уравнять скорости...
Я отыскал глазами начальника автопарка и приказал:
— Порожний заправщик в начало полосы. Сверху укутать моторными чехлами, чтобы плоскость не порвать. Быстро!
Сахно выключил связь с воздухом и повернулся ко мне:
— За руль садись сам. Поставь кого-нибудь на подножку для корректировки.
— Ясно, Сергей Николаевич, — ответил я. — Все будет в порядке.
Я выскочил из диспетчерской и вдруг увидел притаившегося за дверью Димку Соломенцева. Димка умоляюще смотрел на меня.
— Встанешь на подножку с левой стороны. Чуть что — прыгай...
— Понял.
— Айда!
КОМАНДИР КОРАБЛЯ
Я набрал высоту и повернулся к радисту:
— Тебе здесь делать нечего... Иди в салон, песни пой.
— Все здесь, а я там?
— А ты там. И без тебя тесно... Пошел!
«Хорошо, что еще без штурмана вылетели», — подумал я и сказал Земле:
— Сантонин! Сантонин! Я — сорок пять шесть пять четыре. Жду команды.
— Не дрейфь, командир, — ответил мне Сергей Николаевич Сахно. — Сейчас мы с тобой сядем...
Наверное, если бы я услышал это от кого-нибудь другого и нам потом довелось бы встретиться на земле, я бы ему напомнил эту фразочку. Я бы ему популярненько объяснил разницу наших положений — когда он на земле, а я в воздухе... Но это был Сахно, о котором я еще со времен летной школы слышал. Может быть, только он один имел право сказать: «Сейчас мы с тобой сядем...»
— Вас понял, Сергей Николаевич, — ответил я. — Жду команды.
Я посмотрел на бортмеханика и на «второго» и сказал им как можно увереннее:
— Не дрейфьте, братцы! Сейчас мы с вами сядем...
Было хорошо видно, как маслозаправщик пополз через все поле к началу посадочной полосы.
— Следи, чтобы винтом не зацепить, — приказал я «второму».
НАДЕЖДА ВАСИЛЬЕВНА
— Внимание! Шесть пять четыре!.. Начинай заход, — сказал Сережа в микрофон.
Мы все увидели, как Азанчеев развернул маслозаправщик и остановил его у самого края полосы.
— Главное, спокойненько! — проговорил Сергей и переключился на внутреннее переговорное устройство: — Пожарную машину и машину санитарной службы в конец полосы! Доктор Селезнева, в машину!
Тотчас из разных концов аэродрома рванулись две машины — «санитарка» и пожарная. И в это время снова ожил Динамик:
— Сантонин! Я — шестьсот пятьдесять четыре... Вышел на прямую. Разрешите посадку.
55 
