100 
– Почему ты вдруг решил посмотреть на мои бедные ноги? – спросила она.
Он удивил ее улыбкой, полной иронии.
– Я никогда толком не знал, каковы последствия этого несчастного случая. Я ничего не мог поделать, когда понял, что теряю тебя. Смотреть на твои ноги и понимать, что я ничего не смог сделать, чтобы избежать этого, было, ужасно тяжело для меня.
Она печально вздохнула и покачала головой:
– Господи, Марк, разве ты мог что-нибудь сделать, чтобы не допустить этого несчастного случая? При чем тут твоя ответственность?
– Во всем мире есть только несколько людей, которых я люблю, – сказал он. – Ты и Ливия среди них, и я отдал бы жизнь, чтобы избавить любую из вас от боли.
Алина улыбнулась брату, чувствуя, как отрешенность, которая сковывала ее, внезапно ушла. Несмотря на его здравые рассуждения, она не могла удержаться и не задать каверзный вопрос, пусть даже придется проститься с надеждой, зародившейся в глубине души.
– Марк, – неуверенно начала она, – если бы ты любил женщину, могли бы шрамы, такие как мои, изменить твое отношение к ней...
– Нет, – твердо заявил он. – Я бы никогда этого себе не простил.
Что, если это правда? Или он просто хочет утешить ее, понимая ее чувства? Нет, Марк не тот человек, который стал бы лгать, чтобы утешить...
– Ты не веришь мне?
– Я бы хотела.
– Ты ошибаешься, утверждая, что красота женщины имеет для меня первостепенное значение. Конечно, не стану отрицать, что мне нравится физическая красота – как и любому другому мужчине, но едва ли это имеет решающее значение. И если уж мы говорим о внешности, то по меньшей мере странно ждать подобного суждения от мужчины, который сам далеко не идеален.
Алина удивленно молчала, разглядывая его чересчур резкие черты, строгую линию рта, проницательные глаза под прямыми бровями.
– Почему же, ты очень привлекательный, – искренне проговорила она. – Может быть, не такой красавчик, как мистер Шоу... но на свой лад...
Он пожал плечами:
– Поверь мне, это не имеет значения. Так как моя ничем не примечательная внешность никогда не доставляла мне помех ни в чем, то я довольно спокойно отношусь к физической красоте, что, видимо, трудно понять женщине с такой неординарной внешностью, как твоя.
Алина нахмурилась, понимая, что он критикует ее.
– Должно быть, это необычайно тяжело, – продолжал Марк, – такой красивой женщине, как ты, сознавать, что какая-то часть твоего прекрасного тела исковеркана и исправить это невозможно. Ты никогда не сможешь примириться с этим, правда?
Откинувшись на спинку кушетки, Алина покачала головой:
– Я ненавижу эти шрамы. Как бы я хотела, чтобы их не было! Но, увы, ничего не могу изменить, ничего...
– Так же как Маккена не может изменить свое происхождение.
Алина насторожилась.
– Ты пытаешься провести параллель? Но это совершенно разные вещи. Происхождение Маккены никогда не имело для меня значения. Я не перестала любить его из-за этого, не перестала мечтать о нем как о мужчине... – Она резко остановилась, когда вдруг до нее дошло, к чему он клонит.
– А ты не думаешь, что вид твоих ног так же не имеет значения для него?
– Не знаю.
– Ради всего святого, расскажи ему правду. Теперь не время вставать в позу, демонстрируя свою гордость...
Его слова внезапно разозлили ее.
– Гордость здесь ни при чем!
– Да? – Марк пристально посмотрел на нее. – Ты не можешь допустить, чтобы Маккена узнал, что твое тело имеет изъяны. Что это, если не гордость?
– Это непросто, – возразила она.
Его рот нетерпеливо дрогнул.
– Может быть, и непросто, но что касается самого решения, то это проще простого. Господи, Алина, ты же взрослая женщина, смирись с тем фактом, что у тебя есть изъян, и дай шанс Маккене доказать, что он любит тебя такой, какая ты есть.
– Ты невыносимый всезнайка! – воскликнула она, с трудом сдерживая себя, чтобы не ударить его.
Марк хмуро улыбнулся:
– Ступай к нему, Алина. Если не сделаешь этого, обещаю, что сам пойду и расскажу ему все.
– Ты не посмеешь!
– Я уже велел заложить карету, – сообщил он. – Я еду в Лондон через пять минут, с тобой или без тебя.
– Что? – вскричала она. – Ради Бога, тебе еще не надоело указывать другим, что нужно делать и что говорить?
– Нет, дорогая.
Алина не знала, то ли ей рассмеяться на его реплику, то ли обидеться.
– До этого дня ты делал все, чтобы разрушить мои отношения с Маккеной, почему же сейчас изменил свое мнение?
100 
