очень нудно 
34 
После претенциозной атмосферы Нью-Йорка и его помпезных балов Маккена был приятно удивлен свободным радушием, царившим в Гемпшире. Когда он сказал об этом Гидеону, тот тихо рассмеялся в ответ.
– В Англии везде так, – сказал Гидеон. – Пэрам нечего доказывать. Никто не может отнять у них их титулы, поэтому они вольны говорить и делать что хотят, тогда как в Нью-Йорке чей-то социальный статус довольно расплывчатая вещь. Единственным показателем вашего превосходства является внесение в тот или иной список: списки различных комиссий, гостей, членов партии, визитов, обществ, собраний и так далее до бесконечности...
– А есть такие списки, в которые вы не внесены? – поинтересовался Маккена.
– Господи, нет, конечно, – сказал Гидеон и, улыбнувшись, покачал головой. – Я Шоу, и этого достаточно. Каждый знает меня.
Они стояли в дальнем конце огромного зала, выложенного натертым до блеска паркетом. Воздух был наполнен густым ароматом роз, ирисов и лилий, срезанных в саду и со вкусом расставленных в хрустальных вазах. В полукруглых нишах в стене стояли мягкие скамеечки, обтянутые бархатом, где группками сидели престарелые дамы и молодые леди без кавалеров. С балкона наверху раздавалась музыка, маленький оркестр загораживали кадки с пышной растительностью. Хотя этот бал не мог сравниться по своей пышности с подобными мероприятиями на Пятой авеню, которые устраивал Маккена, он все равно был лучше любого нью-йоркского. Бросалась в глаза разница между качеством и явной показухой, подумал Маккена. И в этот момент увидел Алину.
Она была ослепительна. Сверкающий жемчуг в темных волосах, шелковое платье небесной голубизны, подчеркивающее каждый изгиб ее пленительной фигуры и полноту груди. Двойной браслет из бутонов белых роз обвивал запястье поверх тонкой лайковой перчатки. Протягивая руки для приветствия, она прошла к группе гостей, стоявших у входа в зал. Ее улыбка была полна тайны. Наблюдая со стороны, Маккена заметил, что в ней что-то изменилось... походка стала иной, не такой, как раньше. Вместо прежней порывистой грации, которая присуща юным девушкам, сейчас Алина двигалась плавно и неторопливо, словно лебедь по ровной глади пруда.
Ее появление не осталось незамеченным, и, разумеется, Маккена был не единственным мужчиной, который оценил пленительное очарование леди Алины. За внешней невозмутимостью, казалось, таилась подлинно чувственная натура. Маккена с трудом удерживал себя от желания подойти и увести ее в темное, уединенное место. Он хотел сорвать жемчуг с ее шеи, прижаться губами к полной груди и вдыхать дивный аромат ее тела, пока не опьянеет.
– Прелестная женщина, – комментировал Гидеон, следуя за взглядом своего друга. – Но когда вы вернетесь в Нью-Йорк, то и там сможете найти кого-то столь же привлекательного или даже помоложе.
Маккена смерил его осуждающим взглядом:
– Я знаю, что ждет меня в Нью-Йорке. – И снова повернулся к Алине.
Хитро улыбнувшись, Гидеон покрутил ножку бокала между длинными пальцами.
– Я не стал бы утверждать, что все женщины похожи, однако могу заявить с полной ответственностью, что у них у всех имеются одни и те же органы. Что же заставляет вас одну из них предпочесть остальным? Простой факт, что вы не можете обладать ею?
Маккена не стал отвечать на этот выпад. Ни Шоу, ни кто-то еще все равно не смогут понять... Скрытая правда заключалась в том, что он и Алина никогда не расставались. Они могли жить в разных уголках земного шара и все равно были связаны дьявольскими узами. Не может обладать ею? Она всегда была его... Где бы он ни находился, она преследовала его как наваждение. И должна заплатить за это и за все страдания, которые он перенес в эти двенадцать лет.
Его мысли прервало появление лорда Уэстклиффа. Как и другие мужчины, Уэстклифф был одет в черное и белое. У него была фигура атлета, а манеры скорее прямолинейные, нежели элегантные. Его внешнее сходство со старым графом вызвало у Маккены прилив злости, как он ни старался избежать этого. С другой стороны, Маккена не мог не отдать должное графу – не многие пэры станут принимать в своем доме бывшего лакея как дорогого гостя.
Когда Уэстклифф подошел к ним, чтобы поздороваться, выражение его лица было радушным и даже дружеским.
– Добрый вечер. Надеюсь, вы не скучаете, джентльмены?
– Нет, что вы, – ответил Шоу, подняв бокал в знак приветствия. – Прекрасное бордо, милорд.
34 
