27 
Вишневецкий сел за руль, завел двигатель. Подошел инструктор, сказал:
— Ажур. Там обслуга закончит. Можно ехать.
И «додж» двинулся в сторону гор.
* * *
АЛМА-АТА 1943 ГОДА. СОЛНЕЧНЫЙ ДЕНЬ. ЗДАНИЕ НКВД КАЗАХСТАНА
За углом дома притулился знакомый уже белый фургон «Казплодовощторга»...
А у. самого здания НКВД сегодня много легковых и военных автомобилей.
Подкатывает «виллис» Вишневецкого.
Из-за руля вылезает Антон Вячеславович. Он в строгом и модном сером костюме с белым воротничком рубашки, выпущенным на пиджак. В отличие от входящих в здание НКВД и выходящих из него Вишневецкий самый загорелый, чуть ли не дочерна...
В большой комнате оперативного отдела, несмотря на дневное время, опущены шторы. Горит электрический свет.
На одной стене — карта фронтов с отметками и флажками, на другой — в большой раме, наверное, тоже карта, но занавешенная плотной синей тканью.
Докуривают, прихлебывают чай из казахских пиалушек с псевдонародным орнаментом. Сами себе подливают из большого фаянсового чайника с таким же рисунком...
...заместитель наркома внутренних дел всего Советского Союза — Николай Александрович, нарком Казахстана — Алексей Степанович, молодой авиационный генерал и невзрачный человек в мешковатых брюках и розовой «бобочке» — трикотажной рубашке с короткими рукавами...
Тихо открывается дверь, на пороге появляется подполковник:
— Полковник Вишневецкий прибыл.
— Сюда! — коротко приказывает Николай Александрович.
Подполковник исчезает, и в кабинете возникает Антон Вячеславович Вишневецкий.
— Сколько лет, сколько зим?! — радушно говорит Николай Александрович и сам идет навстречу Вишневецкому, протягивая ему обе руки.
— Здравия желаю, товарищ генерал-полковник!
— Антон Вячеславович!.. Ну договорились же еще в прошлый раз — весной!.. Здравствуйте, дорогой мой!..
— Здравствуйте, Николай Александрович. Здравия желаю, товарищи! — говорит всем остальным Вишневецкий.
— Алексей Степанович, вы хозяин — представляйте сами гостей Антону Вячеславовичу, — сказал Николай Александрович наркому Казахстана.
— Знакомьтесь, Антон Вячеславович — это генерал-лейтенант Скрипко Иван Васильевич, зам. командующего авиацией дальнего действия товарища Голованова... — сказал нарком Казахстана.
Вишневецкий и Скрипко пожали друг другу руки.
— А это, — нарком представил человека в мешковатых брюках и «бобочке», — а это — самый главный разработчик той самой идеи, которую вы, Антон Вячеславович возглавили и, надеюсь, осуществили. Михал Михалыч... — Тут нарком запнулся, решил все-таки не называть фамилию и добавил простенько: — ...так сказать. Чайку?
* * *
ДИВЕРСИОННАЯ ШКОЛА В ГОРАХ. СОЛНЦЕ. ДЕНЬ
Котька и Тяпа сидели на ступеньках у входа в открытый склад дяди Паши. Каждый лопал большое алма-атинское яблоко.
В глубине склада дядя Паша что-то перекладывал с полки на полку, записывал в толстую инвентарную книгу и ворчал:
— Вот ты, Тяпа, — настоящая сволочь!.. Я, старый человек...
— Ну дядя Паша!.. — фальшиво-возмущенно закричал Тяпа. — Какой же вы «старый»?! Вы чё?! Ну надо же!..
— Заткнись! — рявкнул дядя Паша. — Я, старый человек, должен за тебя, за молодого, здорового кобелька, твой же пистолет чистить! Это на что же похоже, а?! Прошлый раз автомат, гадюка, сдал с таким нагаром в стволе, что удавить тебя мало... Позавчера — пистолет весь в дерьме каком-то!.. Отстрелялся и с глаз долой, да? А если он у тебя в нужный момент заклинит? Что тогда?.. А это может произойти о-о-очень скоро.
— Я больше не буду, — совсем по-детски, но искренне говорит Тяпа. — Чесслово, дядя Паша...
— А все почему? — не может успокоиться дядя Паша. — А все потому, что у тебя вместо совести — «в поле ветер, в жопе дым»...
— Дядя Паша, — прерывает его Котька-художник, — не знаешь, зачем Антона «вниз» вызвали?
— Откуда мне знать!
— Не из-за тех заморочек на аэродроме?
— Нет.
— Тогда откуда ты знаешь, что не из-за тех, темнило?!
— Отлепись! Много будешь знать — не успеешь состариться!
* * *
ОПЕРАТИВНЫЙ ОТДЕЛ НКВД КАЗАХСТАНА
Синяя плотная занавеска раздвинута. Это карта Европы за линиями фронтов.
Накурено. Михаил Михайлович в своей нелепой розовой «бобочке» в одной руке держит вместо указки обычный карандаш, а в другой пиалу. Прихлебывает чай и говорит:
— База называется «Гефлюгельхоф» — «Птичий двор». И этот «двор» нафарширован самым совершенным радио— и локационным оборудованием воздушного наблюдения, обнаружения, наведения и связи. И торчит у нас на пути, извините, как раскаленный кол в заднице!
27 
