28 
Если в газетах и напечатали что-то о них, Пьер должен был вылететь из Лондона прежде, чем появился вечерний выпуск.
Конечно, всегда существовала возможность, что новости будут повторяться в утренних газетах. Но если и так, Пьер вряд ли станет читать британские газеты в Лионе.
А если все-таки он прочел, что ей ему сказать? Могла бы она ему солгать? Сказала бы, что она помолвлена с Йеном?
Но что бы там ни было, она не должна нарушить свое обещание сэру Эдварду. Это было единственное, чего она никак не могла себе позволить.
Она чувствовала, что наступит момент, когда она не сможет сопротивляться Пьеру. Она и сейчас хотела, чтобы он поцеловал ее, и в то же время боялась этого.
– Ты действительно хочешь вернуться? Это правда? – в его взволнованном голосе звучала подлинная страсть.
Мгновение она колебалась, не желая причинить ему боль, но в то же время повинуясь инстинкту, не позволявшему ей уступить.
– Пожалуйста, – взмолилась она.
– А если я исполню твою просьбу, если я позволю тебе уйти, ты пообещаешь мне вернуться? Чтобы я мог привезти тебя сюда или куда угодно еще, лишь бы быть с тобой.
Она подняла на него взгляд, чувствуя, что опасный момент миновал, но что играть с огнем не следует.
– Я… я обещаю, – сказала она.
– Тогда я исполню твою просьбу. Я это сделаю, потому что я хочу, чтобы ты мне доверяла. Снова ты улетаешь от меня, моя птичка. Быть может, я глупец, что отпускаю тебя. Можно мне хотя бы поцеловать тебя?
Вайра мгновенно отстранилась.
– Не сейчас, прошу вас, – проговорила она в панике.
– Le premier fois, – сказал он. – Первый раз, ну что же, придется позволить тебе самой выбрать момент. Но, Вайра, умоляю тебя, не заставляй меня ждать слишком долго.
Он горестно вздохнул и отодвинулся от нее.
– Ты сводишь меня с ума. Вряд ли какой другой влюбленный мужчина смог бы остановиться, зайдя так далеко. Ты говоришь, что боишься меня. Но и я боюсь – боюсь оскорбить нечто прекрасное, что-то совершенное в своей чистоте.
Вайра прижала ладони к пылавшим щекам.
– Не говорите так, вы смущаете меня.
– Но это правда, – возразил Пьер. – Почему мне нельзя сказать тебе правду? И повторять тебе снова и снова, что я люблю тебя.
– Неужели любовь приходит так быстро?
– А что ты вообще знаешь о любви?
Что она могла ответить ему, что она действительно знала о любви?!
Неужели вот так и приходит любовь, спрашивала себя Вайра. Любовь к мужчине, которого она совсем не знала, которого видела только дважды. Она была в полном смятении: Вайра и жаждала его поцелуя и в то же время была тверда в своем запрете. Причиной этого был разве что страх перед неизвестностью, новизна и стремительность происходящего.
Никто еще не целовал Вайру, и ей не хотелось, чтобы это впервые произошло вот так – воровато. Она чувствовала, что ее, казалось бы, невинный обман – эта тайная поездка с Пьером – тяготит ее, мешает следовать своему желанию.
– Я должна вернуться, – повторяла она.
– Ты – Снежная королева, вся изо льда, растопить твое сердце никому не под силу. И все же одно я тебе обещаю.
– Что?
– Однажды твое сердце растает. Я заставлю тебя почувствовать всю силу, весь жар моей страсти. Я научу тебя любить меня так, как я люблю тебя. И тогда ты поймешь, что такое жизнь на самом деле, что это не девичьи мечтания, которым ты сейчас предаешься.
В его голосе звучала такая страсть, что Вайра невольно отшатнулась, словно опаленная ею.
– Я должна вернуться, – снова и снова повторяла она.
Пьер вздохнул и потом спросил с неожиданной робостью:
– Ты любишь меня хоть чуть-чуть, Вайра?
– Я… я думаю, да, – прошептала она, сама не веря тому, что смогла выговорить это.
– Благодарю тебя, любовь моя. Пусть твои слова всего лишь крошка хлеба для голодного, но он и крошке рад.
Взяв ее руку, он поднес ее к губам. Поцеловав ладонь, он начал целовать каждый палец Вайры.
Дрожь пробежала по ее телу. Она испугалась, как перед этим она испугалась даже мысли о его поцелуе.
– Давайте вернемся, – попросила она едва слышно. – Я не должна была приходить, но будет еще хуже, если я задержусь дольше.
Пьер отпустил ее руку, явно подавляя свое раздражение. Затем, не говоря ни слова, включил мотор и медленно развернулся на подъездной аллее.
Они неслись по шоссе в полном молчании, и, только когда они въехали в город и уже подъезжали к дому мсье Дюфло, Пьер произнес:
– Думай обо мне сегодня. И помни, что я исполнил твою просьбу, хотя и жаждал удержать тебя и никогда не отпускать.
28 
