1.

Июнь 1802 года, Кармартен, Уэльс

«Томас Ньюком. Родился 3 июля 1741 г. Умер 25 апреля 1802 года».

Эван Ньюком дважды перечитал надпись, выбитую на могильном камне. И по-прежнему ничто не шевельнулось в его душе. Ни тени печали или сожаления. Он не испытывал никакого другого чувства, кроме смутной ненависти, которая опутывала его с самого детства. Только сердце, как всегда, сжалось от страха, когда он подумал: «Ты плоть от плоти его. В твоих жилах течет его кровь. Ты такой же, как он».

Сжав зубы, Эван прочитал надпись на могильном камне в третий раз. Никакой эпитафии, ни единого слова о том, каким чудесным мужем и отцом был Томас Ньюком. Эван перевел взгляд на старый могильный камень своей матери, что лежал рядом с отцовским «Возлюбленной жене и любимой матери».

Даже прохожий, случайно бросивший взгляд на эти две могилы, не мог бы не отметить разительного контраста между ними. Однако отсутствие эпитафии удивило Эвана вовсе не потому, что ей приличествовало быть на отцовской могиле. Просто Мэри всегда каким-то образом удавалось уверить себя, будто их отец ничуть не хуже прочих людей. Выйдя замуж за своего портняжку и освободившись от отцовской власти, старшая сестра, казалось, напрочь забыла о том, каким несчастным было ее детство. Эван полагал, что она вообще вычеркнула его из памяти. Но, очевидно, ошибся.

Впрочем, возможно, вовсе не Мэри выбирала слова для надписи на могильном камне. Не исключено, что этим занимался старший брат Джордж — тугодум Джордж, который просто не способен был подобрать подходящих слов.

Само собой, с Эваном они не стали советоваться по этому поводу, поскольку он отказался приехать на похороны. Наверное, они даже вздохнули с облегчением, боясь, как бы не вышло какого скандала.

Они почти не виделись в последние годы, и родственники понятия не имели, каков он теперь. Эван покинул Кармартен и уехал учиться в Итон в двенадцать лет и сейчас, к тридцати одному году, успел стать известным ученым. Но для Мэри он был и навсегда останется «умничкой», а для Джорджа — «надутым индюком, который считает себя лучше других». Только и всего.

— Эван! — услышал он за спиной женский голос. — Это ты?

Молодой человек повернулся и обнаружил леди Джулиану Воган, стоявшую на пороге небольшой часовенки. И при виде ее все грустные мысли тотчас улетучились. В свое время именно стараниями супругов Воган Эвану удалось выбраться из помойной ямы своего дома и поступить учиться в Итон. Взгляд леди Джулианы, полный внимания и участия, всякий раз пробуждал в нем и уверенность в себе, и желание стать лучше.

— Добрый день, миледи, — приветливо ответил Эван.

Несмотря на свои сорок с небольшим, Джулиана выглядела удивительно молодо. Красота ее, пожалуй, именно сейчас достигла полного расцвета. Подойдя к Эвану, Джулиана посмотрела на могильный камень и сжала руку Эвана:

— Сочувствую от всего сердца. Мы отправили тебе письмо. Но как хорошо, что ты приехал сам и мы теперь можем выразить соболезнование лично. И я, и Рис хотим, чтобы ты знал: мы всегда с тобой.

Эван ничего не ответил. Не мог же он признаться Джулиане, что от всего сердца надеется: этот сукин сын уже поджаривается на одной из адских сковородок.

Удивленная молчанием Эвана, Джулиана устремила на него пытливый взгляд:

— Мы с мужем недоумевали, почему ты не приехал два месяца назад на похороны…

— Вот как… — отозвался Эван с тем окаменевшим выражением лица, по которому друзья сразу угадывали нежелание продолжать разговор на данную тему. Но не Джулиана. У нее выработалась привычка — еще когда он был мальчиком — преодолевать его упрямое молчание. И теперь, хотя он уже перерос ее на целую голову и мог бы поднять одной рукой, Джулиана, как ангел-хранитель, по-прежнему ощущала себя ответственной за его судьбу.

— Нам известно, в каких отношениях ты был со своим отцом, — настойчиво продолжала она, — но ты мог бы приехать хотя бы ради своей сестры.

Едва уловимая улыбка скользнула по его губам: — Мэри нашлось кому утешить. У нее есть муж и брат Джордж. Она не особенно сокрушалась о том, что меня здесь не было. Поверьте мне. Для нее было бы сущей пыткой видеть меня у могилы без единого следа печали на лице. Я правильно сделал, что не явился на похороны. По крайней мере, она могла сказать людям, будто я внезапно заболел или оказался в отъезде. — Эван помолчал. — И все же как именно Мэри объяснила мое отсутствие? Джулиана тоже улыбнулась:

  3