62 
— Пойдемте в кабинет креативного директора.
— Я знаю, что пока мы в графике, — сказал Кутайкин, ступая по ковру, словно по тонкому льду — осторожно и с носка. — Но слоган может нас задержать. Никак не удается найти компромиссный вариант.
— Думаю, все завершится к обоюдному удовольствию, — промямлила Софья, не испытывая на самом деле никакой уверенности в успехе.
На Капитанова явно что-то нашло. Может быть, он когда-нибудь отравился колобовским сервилатом? И теперь решил отомстить? Иначе никак невозможно объяснить всю эту галиматью со слоганом. Или Вася просто невзлюбил Кутайкина и таким вот изощренным способом издевается над ним? Это хождение по мукам должно наконец закончиться. Даже Степаныч уже подключился к продвижению проекта, но пока и его усилия не принесли результатов.
Мариночка Софью не подвела. Ровно через пятнадцать минут она вошла в кабинет Капитанова и напомнила, что «горит» календарь и, кроме Софьи, спасать его некому.
— Ах, боже мой! — всплеснула руками та, будто бы только что вспомнила о такой важной вещи. — Придется мне уйти и заняться этим немедленно. Вы справитесь без меня? — заискивающе спросила она у Васи.
На Кутайкина при этом даже не взглянула. Однако он сам напомнил о себе.
— У вас что, возникло еще более срочное дело? — спросил он, играя голосом. Первые ростки угрозы проклюнулись на свет.
Софья сомневалась, как поступить. То ли осадить его как зарвавшегося мужчину, то ли обнадежить как клиента фирмы. Конец ее внутренней борьбе положил Вася.
— Возвращайся! — сказал он тоном, не терпящим возражений. — Думаю, мы с Олегом Осиповичем застрянем тут надолго.
Софья забежала в свой кабинет и сняла телефонную трубку. Неподалеку от «Артефакта», между двумя большими старыми домами втиснулось тощее здание новой постройки, в которое, словно в скворечник, тут же налетели маленькие фирмочки. Там же, на девятом этаже, свила себе гнездышко редакция журнала «Компьютеры и делопроизводство», где работал давний знакомый Софьи Сережа Мохов. Сережа был отличным дизайнером и несколько раз подключался к работе над заказами, если у «Артефакта» не хватало рабочих рук.
Сейчас, когда Шагалов на некоторое время выпал из графика, Софья снова решила воспользоваться услугами Мохова.
— Сереж, а что, если я сейчас зайду к тебе с материалами? — спросила она, позвонив и в двух словах обрисовав проблему.
— Давай! — согласился тот. — Только учти: Брюковец у себя.
— Может, пронесет? — пробормотала Софья, отчаянно надеясь, что ей удастся проскочить мимо кабинета ответственного секретаря «Компьютеров и делопроизводства» незамеченной.
С первой же встречи с Софьей Иван Брюковец положил на нее глаз, а глаз у него был блудливый. Отчего-то он считал, что должен нравиться женщинам, и настойчиво приставал к избранницам. Было ему всего-то лет под сорок, однако ни у кого язык не поворачивался назвать его молодым мужчиной. Невысокий и широкий, как комод, кожу Брюковец имел белую, рябую, и, несмотря на то что на вид казался мясистым, словно шампиньон, при непосредственном контакте поражал странной дряблостью плоти. Сотрудники избегали здороваться с ним за руку, а женщины, выходя из его кабинета, морщились так, словно попробовали дрянное блюдо.
Всякий раз при виде Софьи дебелый Брюковец становился чертовски активным и напористым. Дело доходило даже до пощечин, но и это не остудило ответсека. Софья опасалась, что при очередной встрече он поведет себя еще более дерзко и ей придется устроить громкий скандал, чтобы вырваться из его липких лап.
Скандала ей не хотелось. Брюковец знал, зачем Софья приходит в редакцию, и мог запросто перекрыть Сереже Мохову кислород.
Выйдя из лифта на девятом этаже, Софья на некоторое время замешкалась на площадке. Однако коридор был пуст, и она наконец тронулась с места. Возможно, Брюковец обладал развитой интуицией или учуял Софью по запаху. Как бы то ни было, едва она миновала его кабинет, как он выскочил наружу.
— Ага! — сказал он, потирая короткопалые ручки. — Сегодня у нас в редакции дорогие гости!
— Я к Мохову, — коротко ответила Софья, ускоряя шаг.
Однако Брюковец и так знал, к кому она. Он засеменил сбоку, словно ребенок, старающийся не отстать от взрослого. Вот только ухмылка у него была отнюдь не детской. Забежав вперед Софьи, он открыл перед ней дверь и вошел следом.
Оживившееся было лицо Сережи Мохова мгновенно потускнело.
62 
