63 
— К нам го-о-ости! — пропел тем временем Брюковец, хватая Софью за локоть и подставляя ей стул.
Молоденькая Люся, сидевшая с Моховым в одной комнате, низко наклонилась над бумагами и сделала вид, что поглощена работой.
— Благодарю вас, — вымученно улыбнулась Софья и села на предложенный стул.
— Ты вот что, Мохов, — строго сказал Брюковец. — Прежде чем с гостями чаи гонять, слетай на первый этаж в фотолабораторию.
— Да как же — слетай? — возмутился было Мохов. — Там застрянешь не меньше чем на полчаса.
— Ничего-ничего, Люся пока сходит перекусить, а мы с Сонечкой немножко поболтаем.
— Иван Феоктистович! — позвали Брюковца из коридора. — На два слова можно?
Пока тот решал срочные вопросы, стоя в дверях, Люся мышкой выскользнула из комнаты, а Сережа Мохов нацарапал на бумажке несколько цифр и шепотом сказал Софье:
— Вот тебе телефон лаборатории. Если почувствуешь, что дело труба, позвони и после первого же гудка положи трубку. Это будет для меня сигналом. Ну а потом позволь Брюковцу что-нибудь лишнее. Через пять минут я неожиданно вернусь, да не один, а с нашей Марфой. Уж она устроит ему общественное порицание! У этого типа навсегда отомрет охота распускать ручонки!
Марфа была «замшей» главного — колоритной теткой под центнер весом с могучей энергетикой и громовым голосом. В силу женской невостребованности она неумолимо относилась к порокам, особенно тем, которые касались взаимоотношения полов. Но самое главное — Марфа враждовала с Брюковцом и пообещала выжить его из редакции в самое ближайшее время. Нападая друг на друга, противники обычно не стеснялись в выражениях.
Софья мученически завела глаза вверх. Что называется из огня да в полымя. Убежала от Кутайкина и попала к Брюковцу. Сказать по правде, у нее не было никакого желания разыгрывать здесь представление, но что оставалось делать? Мохов нужен ей позарез. Он человек проверенный, ему она доверяет на все сто.
Выдавив лишних людей из комнаты, Брюковец плотно прикрыл дверь и сделал осторожный шажок в направлении Софьи.
— А ты все хорошеешь, Сонечка! — противным голосом сказал он. — Новая прическа тебе очень идет! Только что это у нас на личике?
Он протянул пухлый указательный палец, чтобы коснуться запудренного синяка, но не успел донести его до цели. Дверь в кабинет резко распахнулась, и на пороге появился главный редактор журнала Лев Михайлович Генштейн. Высокий, худой, в больших очках-хамелеонах, он властвовал в своем небольшом мирке безраздельно.
— Вот ты где, Иван! — сказал он, мельком глянув на Софью и не поздоровавшись. — Пойди быстро, там из Киева звонят!
Брюковец убежал, трусливо потряхивая задницей, а главный, блеснув очками, очень строго спросил Софью:
— Где Мохов?
— В фотолаборатории на первом этаже, — ответила та.
Она была безмерно благодарна этому замечательному человеку за то, что он спугнул ответсека.
— Так-так, — сказал Генштейн и, потянувшись к телефону, быстро набрал номер фотолаборатории твердым начальственным пальцем. — Впрочем, — пробормотал он, бросив трубку после первого же гудка, — я позже его вызову. А вы что, по поводу вакансии?
— Нет-нет, — поспешно сказала Софья, нервно поглядывая на дверь. — Я по личному делу.
— К Брюковцу?
— Нет-нет, — замотала головой Софья. — К Сергею Мохову. Я буквально на пять минут. Не оторву его надолго.
— Хм… — пробормотал главный, схватил со стола какой-то документ и начал его просматривать. Софья поднялась было на ноги, но тот повелительно сказал:
— Сидите!
Листочек с телефоном, который та держала в руке, внезапно выскользнул из пальцев и спланировал на пол. Генштейн решил проявить галантность и наклонился, чтобы его поднять. Софья, не вставая со стула, тоже наклонилась, и они, как полагается, стукнулись лбами.
— Моя голова! — вскрикнула Софья, сердясь на судьбу за то, что та в последние дни постоянно проверяла ее котелок на прочность.
Генштейн, решив, что слишком сильно ударил даму своим крепким крутым лбом, присел на корточки и двумя руками взял Софью за голову, чтобы рассмотреть причиненное повреждение.
— Ну-ну, не так все страшно, — пробормотал он.
В ту же секунду дверь влетела внутрь кабинета и на пороге возникла монументальная Марфа, за спиной которой приплясывал взволнованный Сережа Мохов.
— Ах ты, мерзкий развратник! — закричала Марфа с порога, не разглядев, из кого конкретно состоит живописная группа, расположившаяся на стуле и около него: солнце лупило из окна прямо ей в глаза. — Убери от девочки свои жадные ручонки!
63 
