Глава 4

Постепенно наш брак сомкнулся вокруг меня. Поначалу, я была на седьмом небе, бросив работу. У меня было достаточно времени, чтобы навести в нашей квартире идеальный порядок. Я пропылесосила ковер так, что синтетические ворсинки лежали симметричными полосами. Каждый квадратный дюйм кухни сверкал чистотой. Я часами корпела над рецептами, улучшая свои поварские навыки. Я разложила носки Ника в ящике комода по цветам.

Перед самым приходом Ника с работы, я красилась и переодевалась. Я начала делать это после того, как однажды ночью он сказал мне, что надеется, что я не из тех женщин, которые перестают следить за собой, поймав мужа.

Если бы Ник все время вел себя как подонок, я бы не была так услужлива. Лишь редкие моменты удерживали меня рядом с ним, вечера, когда мы обнявшись сидели перед телевизором и смотрели новости, неожиданный медленный танец после обеда, когда звучала наша любимая песня. Он мог быть нежным и веселым. Он мог быть любящим. И он был первым человеком в моей жизни, кто нуждался во мне. Я была его слушателем, его отражением, его утешением, человеком, без которого он никогда не будет полноценным. Он обнаружил мою самую большую слабость: я была из тех людей, которым было отчаянно необходимо, чтобы в них нуждались, чтобы они что-то значили для кого-то.

Многое в наших отношениях было как надо. Самым трудным для меня было справиться с потерей душевного равновесия. Мужчины в моей жизни всегда были предсказуемы. Ник, однако, на одни и те же поступки в разное время реагировал по-разному. Я никогда не знала наверняка, сделала ли я что-то, заслуживающее его похвалы или недовольства. От этого я становилась беспокойной, постоянно пытаясь понять, как мне следует себя вести.

Ник помнил все, что я когда-либо рассказывала ему о своей семье и детстве, но изображал все совсем в ином свете. Он сказал мне, что никто, кроме него, меня никогда по-настоящему не любил. Он сказал мне то, что я действительно думала, о себе, о том, кто я есть, и он так хорошо разбирался во мне, что я начала сомневаться в своих собственных суждениях. Особенно когда он стал повторять знакомые фразы из моего детства… « Ты должна свыкнуться с этим».

«Ты преувеличиваешь».

«Ты принимаешь все слишком близко к сердцу». Моя мать говорила мне это, а теперь и Ник говорит мне то же самое.

Он совершенно неожиданно выходил из себя, когда я неправильно готовила сэндвич для ленча, когда забывала что-нибудь сделать. Поскольку у меня не было машины, мне приходилось четверть мили до бакалейного магазина ехать на велосипеде, и мне не всегда хватало времени, чтобы закончить все свои дела. Ник ни разу не ударил меня с того времени. Вместо этого он ломал вещи, которые были мне дороги, сорвал изящное золотое ожерелье с моей шеи, швырнул хрустальную вазу. Иногда он притискивал меня к стене и кричал мне прямо в лицо. Я боялась этого сильнее чего бы то ни было, громкий голос Ника разрывал воздух вокруг меня, уничтожая меня по частицам, которые нельзя было собрать снова.

Я начала часто врать, боясь выдать какую-нибудь мелочь, которую я сказала или сделала, которая может не понравиться Нику, все, что могло разозлить его.

Я стала настоящей подхалимкой, уверяя Ника, что он умнее всех остальных вместе взятых, умнее его босса, людей в банке, умнее любого в его семье или моей. Я говорила ему, что он прав, даже если было очевидно, что он ошибается. Несмотря на все это, он все время был недоволен.

Наша сексуальная жизнь покатилась под гору, по крайней мере, что касается меня, и я была абсолютно уверена, что Ник этого даже не заметил. Нам никогда не было так уж хорошо в постели – до Ника у меня не было никакого опыта, и мне неоткуда было узнать, что делать.

Когда наши отношения только начинались, я находила какое-то удовольствие в том, чтобы быть с ним. Но со временем он перестал делать то, что он знал, мне нравилось, и секс превратился в дело двух секунд. Даже если бы я знала достаточно, чтобы объяснить Нику, что мне нужно, это не играло бы никакой роли. Его интерес к сексу не заходил дальше простого действия, когда одно тело входит в другое.

  22