24 
- Я не твоя рабыня, - бросила я в ответ. – У меня есть право поехать на похороны Гретхен, и я поеду…
- Попробуй. – Он презрительно усмехнулся, и в три разгневанных шага оказался рядом со мной. – Попробуй, Мэри. У тебя нет денег, и в любом случае тебе туда не попасть. – Он сдавил мои руки и сильно толкнул меня, споткнувшись, я налетела на стену. – Одному Богу известно, как такая идиотка смогла закончить колледж, - сказал он. – Они плевать на тебя хотели, Мэри. Попытайся вбить это в свою тупую башку.
Я послала Либерти e-mail, сообщив, что не смогу приехать на похороны. Я не стала объяснять, почему, а она не ответила. Так как другие члены моей семьи не звонили, я была почти уверена, что знаю, что они думают обо мне из-за того, что я не приехала. Однако, что бы они ни думали, это и близко не было так плохо, как то, что я сама о себе думала.
Я пошла на вечеринку с омарами с Ником. Я все время улыбалась. Все называли меня Мэри. И я носила рукава до локтей, чтобы прикрыть синяки на руках. Я не проронила ни слезинки в день похорон Гретхен.
Но я проплакала весь понедельник, когда с почтой получила маленький сверток. Открыв его, я обнаружила браслет Гретхен со всеми его веселыми, позвякивающими маленькими брелочками.
- Дорогая Хейвен, - говорилось в записке Либерти, - я знаю, что это должно было принадлежать тебе.
В середине второго года нашего брака, стремление Ника сделать мне ребенка стало всепоглощающим. Я подозревала, что он убил бы меня, если бы узнал, что я до сих пор в тайне от него принимаю противозачаточные таблетки, поэтому я спрятала их в одну из СВоих сумочек и запихнула ее в угол в нашем чулане.
Убежденный, что проблема во мне – ведь она никоим образом не могла быть в нем – Ник послал меня к врачу. Я целый час рыдала у того в кабинете, рассказывая ему, как волнуюсь и какой несчастной себя чувствую, и что понятия не имею, почему, и пришла домой с рецептом на антидепрессанты.
- Ты не можешь принимать это дерьмо, - сказал Ник, смяв листок бумаги и забросив его в мусорную корзину. – Это может плохо сказаться на ребенке.
Наш несуществующий ребенок. Я виновато подумала о таблетках, которые принимала каждое утро, тайном действе, которое стало моей последней отчаянной попыткой сохранить независимость. Это было нелегко в выходные, когда Ник, словно коршун, следил за мной. Мне приходилось бросаться в чулан, когда он был в душе, нащупывать картонную коробочку, вытряхивать из нее таблетку и глотать ее не запивая. Если бы он поймал меня… я не знала, что бы он тогда сделал.
- Что сказал доктор насчет беременности? – Спросил Ник, внимательно за мной наблюдая.
- Сказал, что на это может уйти около года.
Я ни слова не сказала доктору о попытке забеременеть, лишь попросила продлить мой рецепт на противозачаточные таблетки.
- Он сказал тебе, какое время благоприятнее всего? Дни, когда ты наиболее плодовита?
- Прямо перед овуляцией.
- Давай заглянем в календарь и выясним. Как долго у тебя длятся месячные?
- Дней десять, кажется.
Мы подошли к календарю, где я всегда обозначала крестиком дни, когда у меня начинался цикл, мое нежелание, казалось, не имело для Ника никакого значения. Нужно было овладеть мной, оплодотворить меня и заставить родить, просто потому, что он так решил.
- Я не хочу, - услышала я свой расстроенный голос.
- Ты будешь счастлива, когда это случится.
- Я все равно не хочу. Я не готова.
Ник швырнул календарь на стол с такой силой, что раздался громкий звук, похожий на ружейный выстрел. – Ты никогда не будешь готова. Это никогда не произойдет, если только я тебя не заставлю. Ради Бога, Мэри, ты когда-нибудь вырастешь и станешь наконец женщиной?
Меня начало трясти. Кровь прилила к лицу, мое взбудораженное сердце посылало адреналин по венам. – Я – женщина. И мне не нужен ребенок, чтобы это доказать.
- Ты – испорченная сучка. Паразит. Вот почему, твоей семье на тебя наплевать.
Я тоже взорвалась. – А ты – эгоистичный подонок!
Он так сильно ударил меня по щеке, что моя голова качнулась в сторону, и из глаз хлынули слезы. В ушах у меня стоял пронзительный звон. Я сглотнула и прижала ладонь к щеке. – Ты сказал, что никогда больше не сделаешь этого, - охрипшим голосом произнесла я.
Ник тяжело дышал, глаза его расширились от бешенства. – Ты сама виновата, что вывела меня из себя. Черт бы побрал все на свете, я хочу кое-что прояснить. – Он схватил меня одной рукой, другой вцепившись в мои волосы, и потащил меня в гостиную. Выкрикивая грязные ругательства, он ткнул меня лицом в кушетку.
24 
