29 
– С днем рождения, дорогой Скотт, – снова запели женщины.
Именинник смеялся и подпевал. Он имел такой глупый вид, будто только что получил по башке крышкой от унитаза.
Когда над входной дверью зазвенел колокольчик, Донцов обернулся. Эдвардс, как всегда, пришел пятью минутами раньше назначенного времени. Он взял кружку пива, встал за стол Донцова, поприветствовав его кивком головы. Со стороны могло показаться, что встретились две знакомых, возможно, соседи по улице. Эдвардс в своем вечном поношенном плаще с мокрыми от дождя пегими волосами сегодня казался особенно жалким и несчастным. Он выглядел старше своих пятидесяти трех лет и напоминал живой музейный экспонат, о существовании которого забыли много лет назад, и он успел заплесневеть на чердаке.
Эдвардс положил на стол сложенный вдвое номер газеты «Дейли миррор». Донцов вытащил из кармана куртки свою газету. За хором человеческих голосов и застольной песней тихий разговор двух мужчин трудно услышать посторонним.
– Здесь в пакете полный отчет о проделанной работе, – детектив постучал указательным пальцем по газете. – Поэтажный план гостиницы «Маленькая роза» с расположением всех комнат для постояльцев, служебных и подсобных помещений. Прежде гостиница была вполне приличным заведением, где останавливались небогатые туристы, в основном из Восточной Европы, посещавшие английскую столицу. Бывший владелец гостиницы Чарльз Пулмен, ныне пенсионер, пару лет назад продал заведение некоему Дэвиду Гойзману, гражданину Израиля. С той поры в «Маленькой розе» начались большие перемены. Второй этаж, прежде состоявший из гостиничных номеров, переоборудовали под ресторан для гомосексуалистов.
Колчин усмехнулся.
– Туристы там больше не останавливаются, гостиничные номера на ночь снимают геи, – продолжил Эдвардс. – Гойзман держится в тени, мало с кем водит дружбу и всячески избегает огласки своей деятельности. Он ведь держит не чайный солон для великосветских дам, а притон низкого пошиба. Короче, это неприятный и опасный человек. Впрочем, сам все прочитаешь. Не хочу портить удовольствия. Скажу только, что хозяин бардака так и не сумел разбогатеть на своем начинании. Он живет весьма скромно, едва сводит концы с концами. Взял кредиты в одном из банков, но рассчитаться с долгами – это большая проблема. Если Гойзман не погасит задолженность в следующем месяце, его заведение могут пустить с молотка. В бизнесе принимают участие его родственники. Точнее племянник, сын родной сестры. Он на побегушках у дяди. В последнее время занимаются охраной его тела.
– Как тебе удалось собрать досье на Гойзмана?
– Просто очень этого захотел. Вообще это долгая история.
– Ты сам был в гостинице?
– Разумеется. И не один раз. Даже ночевал там. Одна девушка, которая округляет свой возраст сразу лет на двадцать, а то и на четверть века, привязала меня к кровати и отшлепала мягким ремешком. А потом изнасиловала. И даже не взяла денег.
– А девушка, про которую ты рассказываешь, случайно была не мужиком?
– От тебя трудно скрыть правду, – Эдвардс пригубил пиво. – Мне пришлось выдать себя за гомосексуалиста.
– О, я смотрю, ты неплохо провел время.
– В моем возрасте такие стрессы уже не доставляют прежнего удовольствия, – Эдвардс усмехнулся. – «Маленькая роза» – это такое место, сточная канава, где нормальному человеку лучше не показываться. И тебе не советую. Яйца целее будут. Паб на первом этаже и ресторан просто кишат всяким отбросами. Они там знакомятся, пьют, курят травку. Толкают друг другу дурь и ширяются. Девку там редко встретишь, торчат в основном гомосексуалисты со стажем – это постоянный контингент. Психованные идиоты. Могут пырнуть ножом за одно только слово. Назовешь гомака гомаком и, считай, дырка в брюхе у тебя уже есть.
Единственный человек, который мог услышать обрывки фраз – седой высокий господин за ближним столиком. Донцов внимательно пригляделся к нему, кося глазами, и решил, что этот человек не опасен. Он был перегружен пивом и, кажется, понимал, что перебрал через край. Смачно рыгнув, господин отставил в сторону пустую кружку, он вышел из паба, покачиваясь из стороны в сторону, как парусник в четырехбальный шторм. Донцов проводил джентльмена взглядом.
– Что если я сам заскочу в «Маленькую розу»? – спросил он.
– Категорически не советую. Эти парни тебя сразу раскроют, поймут, что ты человек не их круга. Чужак. А к чужакам относятся подозрительно, их там не любят. Я на проституции, на гомосексуальных делах собаку съел, знаю все тонкости. Но даже мне было трудно работать.
29 
