127 
Вот почему с северянином, переданным страже Великого Ангана, не стали даже разговаривать: лазутчик, потерпевший, беглец – какая разница: Юг переварит всех!
Спустя девять дней прикованный к общей цепи светлорожденный поднялся по сходням на борт торгового корабля в Сарбурском порту.
А еще через шесть дней его вместе с четырьмя десятками других ссыльных привели в лагерь, расположенный на недавно освобожденной от смертоносных зарослей территории.
Строительство лагеря и прокладка ведущей к нему дороги с Побережья обошлась, несмотря на помощь сарбурских магов, в три сотни жизней. Но вне защищенного места жизнь ссыльных в Гибельном Лесу была невозможна. А значит, невозможна и их работа для Великого Ангана.
Светлорожденный не был единственным северянином среди ссыльных. Было еще двое: похожий на танцора Дал, рожденный в Конге и не пожелавший после переворота покинуть родину, и рыжеволосый рослый Джером, назвавшийся купцом из Дансая [26], но, на взгляд сына Асхенны, больше похожий на воина-разведчика.
Остальные ссыльные были конгаями, так или иначе выразившими свое недоверие власти Великого Ангана. Еще на корабле они образовали что-то вроде отряда, в котором заправлял бывший фарангский кормчий Торс. На объединение «преступников» охрана смотрела сквозь пальцы: все равно ссыльным придется объединиться, чтобы выжить в Гибельном Лесу.
Светлорожденный держался особняком. Дал охотно присоединился к сторонникам Торса. Во всем, кроме происхождения, он был жителем Конга. Джером же, подобно сыну Асхенны, сохранял независимость.
В огороженном сплошным частоколом лагере было шесть бараков. Ссыльные, все вместе, разместились в одном из них. Здесь же, в бараке, им показали кое-какой инструмент, кучку ножей и скверных луков.
– Ваше! – сказал сотник стражи.– Пользуйтесь! И все вокруг – ваше! Идите в любую сторону! Кроме востока!
Единственная дорога вела именно на восток. К Побережью.
Два раза в месяц ссыльным будут привозить товары, за которые придется платить добытым в джунглях. Это все.
Сотник вскочил на парда, и весь отряд стражников вскачь умчался по дороге.
Еще не успела осесть поднятая пардами пыль, как один из ссыльных с воплем покатился по траве.
Бросившиеся к нему увидели исчезающий в загорелой спине человека розовый хвост. Из разорванных мышц обильно текла кровь.
Ссыльные, не зная что делать, столпились вокруг несчастного, который корчился на земле. К счастью, мучился он недолго.
Когда стало ясно, что человек мертв, Джером перевернул труп на спину.
– Принесите мне нож! – распорядился он.
Ему протянули ржавый тесак. Джером недовольно посмотрел на клинок, затем одним взмахом вскрыл брюшную полость убитого. Те, кто не отвернулся, увидели копошащуюся во внутренностях кошмарную плоскую тварь. Она подняла сплющенную голову, засвистела и защелкала крючкообразными жвалами. Многие подались назад, опасаясь, что тварь прыгнет. Но та только пугала.
Светлорожденный увидел, как приподнялась ее задняя часть и снизу, одно за другим, выпали два белых яичка.
Лезвие мотыги упало на голову твари, смешав ее кровь с кровью и внутренностями убитого.
– Сжечь! – распорядился Торс, втыкая мотыгу в землю, чтобы очистить ее.
Три человека тотчас побежали к воротам.
– Стойте! – раздался властный голос Джерома.
Конгаи остановились. Нижняя губа бывшего фарангского кормчего недовольно оттопырилась.
– Это все же – Гибельный Лес! – примирительно сказал Джером.
Торс продолжал сверлить его взглядом. Потом сказал:
– Вернитесь! Он прав!
Купец из Дансая, отвернувшись, разглядывал нож.
– Ты, ты и ты! – Торс указал на тех, о ком было известно: умеют обращаться с оружием.– Возьмите луки и выберите что-нибудь из этого ржавого хлама. Будете охранять. Еще нужны те, кто станет заготовлять дрова. Кто?
– Я! – сразу отозвался Джером.– И я предпочел бы лук. С ним я управляюсь лучше, чем с топором!
– Луков – шесть! – заметил Торс.– Кто еще готов стать стрелком?
Откликнулись четверо.
Сын Асхенны счел за лучшее промолчать.
Не вызвался он и в лесорубы. Как и большинство ссыльных, он не рвался в Гибельный Лес.
Когда отряд из десяти человек покинул лагерь, светлорожденный решил осмотреть частокол.
Те, кто строили ограду, отнеслись к делу всерьез. Столбы толщиной не меньше полулоктя были подогнаны один к одному. Щели между ними строители залили вонючей смолой, а поверху, на высоте в два человеческих роста, прибили высохшие лианы с длинными острыми колючками. Колючки покрывал розовый налет,– надо полагать, яд. И все же изнутри стена выглядела не так внушительно, как снаружи. Когда их вели к лагерю, сын Асхенны обратил внимание, что от больших деревьев частокол отделен двадцатью шагами выжженной земли, из которой кое-где торчали обгорелые культи пней. Хотя сама полоса уже была покрыта молодой порослью, а толстые лианы, как огромные змеи, выползли из леса к человеческому укрытию, ни один росток не коснулся самой стены, сплошь залитой черной смолой.
127 
