очень нудно 
140 
– Ну, что сей сон означает? – спросил он мрачно.
– А вы, простите, Егоров? – вежливо спросил один из молодых людей. – Я не ошибся?
– Ты не ошибся, – кивнул Егоров, сейчас не было времени на порожние разговоры. – А теперь можно пройти?
– Очень сожалеем, но был приказ вас в офис не пускать, – сказал второй молодой человек. – Простите, но мы только выполняем приказ. Сейчас спустится наш начальник Васильченко Анатолий Сергеевич, он вам все объяснит.
– Никакого Ваильченко не знаю, пока я здесь начальник службы безопасности, – проворчал Егоров, понимая, что препирательства не имеют смысла.
– Очень сожалеем, но так получилось. У нас приказ. Вот дверь в комнату посетителей. Посидите пока там, а Васильченко спустится.
Один из парней поднял трубку висящего на стене телефона.
Другой парень распахнул перед Егоровым дверь в небольшую комнату, часто пустовавшую, со стоящими вдоль стен стульями и однотумбовым письменным столом. Егоров, поняв, что вразумительных объяснений все равно не получишь, придется ждать неизвестно откуда взявшегося Васильченко, переступил порог, огляделся по сторонам, повесил кепку на металлическую вешалку и расстегнул куртку. Он устроился за письменным столом, положив локти на столешницу, и минут пять развлекался, раскачиваясь на задних ножках стула. Когда это занятие надоело, Егоров закурил и, придвинув ближе пластмассовую пепельницу, уставился в зарешеченное окно, выходившее во внутренний двор.
За этим окном решительно ничего не происходило, только какой-то мужик в ватнике расхаживал взад-вперед, неся на плече совковую лопату, как ружье. Егоров зевнул и отвернулся, испытывая тяжелую сонливость. Он чуть свет побывал в пустой квартире Лены Романовой, снял «жучки» и отогнал в гараж «Жигули» с записывающей аппаратурой.
Затем он пересел в свой джип и с тяжелым сердцем поехал к вдове Воронина. Он сказал Марии Петровне все слова утешения, что смог вспомнить дорогой. Женщина, уже надевшая черное платье и вдовий платок, занавесившая зеркала тряпками, смотрела на Егорова сухими глазами. «Теперь я одна осталась, – сказала она. – А Илья… Я так и знала, что он плохо кончит. Сердце чувствовало: не сегодня, так завтра что-то случится, что-то страшное». «Это был день как день и ничто не предвещало плохого», – Егоров маялся, не зная, что ответить, страдал от своего косноязычия и от какого-то сладкого вонючего запаха, исходившего то ли от сухих веток ладана, то ли от ароматических свечей, зачем-то зажженных на столе. «Все материальные расходы возьмем на себя», – сказал он. «Чего уж вы там на себя возьмете? – отмахнулась Мария Петровна. – Я откладывала на черный день. И вот он наступил, самый черный день. Сегодня они там, в морге делают вскрытие, а похороны в понедельник. Только в понедельник выдадут тело». Егоров машинально кивал головой, все слова казались ему никчемными, пустыми. «Я ещё заеду вечером», – сказал он и ушел, чувствуя себя виноватым и стремясь понять природу этого чувства.
* * *
– Добрый день, – невысокий худощавый мужчина в дорогом двубортном костюме вошел в комнату посетителей, подошел к Егорову и протянул руку. – Простите, что задерживаю вас. Срочные дела.
Егоров раскачивался на задних ножках стула и делал вид, что не замечает протянутой руки.
– Что это за цирк в коридоре устроили? – Егоров посмотрел в окно. – Кто эти люди? И вас не имею чести.
– Анатолий Сергеевич, – мужчина убрал руку, придвинул к себе ближний стул. – Мне неприятно вести этот разговор именно с вами, с коллегой. Я не дипломат, а охранник, поэтому в риторике не силен.
– Не нужно никакой риторики, – Егоров вытащил из пачки новую сигарету. – Только объясните, что все это значит?
– Конечно, разумеется, – Васильченко завертелся на стуле, выбирая удобную позу. – Поймите, это не мое решение… Мне очень жаль…
– Чего, собственно, жаль? – Егоров начинал терять терпение.
– Дело в том, что вас, как бы это сказать помягче…
– Что меня? Представили к правительственной награде? Или Нобелевскую премию выписали?
– Я понимаю юмор, это хорошая вещь, юмор, – Васильченко все никак не мог удобно усесться. – Короче, так. Вчера поздно вечером Романов прямо в больнице подписал с моим шефом, с нашей фирмой, – Васильченко назвал имя фирмы, – договор о комплексном обслуживании. Охрана офиса, личная охрана самого Романова, его семьи и так далее. Ну, вы профессионал, понимаете, что значит комплексное обслуживание. Со вчерашнего дня службу охраны возглавляю лично я. Понимаю, это не слишком приятное известие.
140 
