очень нудно 
74 
— Я же мог убить тебя, — выпалил Ник, оскалившись по-звериному. — Что ты здесь делаешь? Никогда не прикасайся ко мне, когда я сплю, черт бы тебя побрал!
— Но я же не знала… что тебе снилось?
Гибким движением он поднялся и отошел от кровати, тяжело дыша.
— Ничего. Ровным счетом ничего.
— Я думала, тебе что-нибудь нужно…
— Только одно: чтобы ты не приближалась ко мне, пока я сплю, — рявкнул Ник, нашел на стуле сброшенную одежду и рывком натянул брюки.
Лотти показалось, будто ей влепили пощечину. Она и не подозревала, что слова Ника могут так больно ранить ее. И при этом ее сердце переполняла жалость к Нику: ей было тягостно видеть, как он мучается в одиночку.
— Выйди, — велел он, надевая рубашку и сюртук и пренебрегая жилетом и галстуком.
— Ты уезжаешь? — спросила Лотти. — Напрасно. Сейчас я уйду к себе, и…
— Да, уезжаю.
— Куда?
— Не знаю. — Натягивая чулки и обуваясь, он не удостоил ее ни единым взглядом. — И не спрашивай, когда я вернусь. Этого я тоже не знаю.
— Но почему? — Лотти нерешительно шагнула к нему. — Ник, пожалуйста, останься и объясни мне…
Он заставил ее замолчать предостерегающим взглядом ярко блестящих глаз — глаз раненого зверя.
— Я же сказал: выйди!
Кровь отхлынула от лица Лотти. Она растерянно кивнула и направилась к двери. На пороге она помедлила и обернулась:
— Прости…
Он не ответил.
Лотти прикусила губу, проклиная себя за вскипающие в уголках глаз слезы. Она поспешно ушла, боясь растерять остатки достоинства.
* * *
Весь завтрашний день Ник где-то пропадал. Тревожась за него, Лотти не находила себе места. Никакие дела не помогали ей отвлечься от мыслей о нем. Она совершила длинную прогулку в сопровождении лакея, позанималась рукоделием, почитала, даже помогла миссис Тренч делать сальные свечи — все напрасно.
Экономка и слуги относились к Лотти почтительно, как прежде. О минувшей ночи никто из них не упомянул и словом, хотя все наверняка слышали шум и крики. Слуги всегда все знают, но никто из них не признается, что посвящен в подробности жизни хозяев — вплоть до самых интимных.
Гадая, куда запропастился ее муж, Лотти опасалась, что в порыве гнева он совершит какой-нибудь рискованный поступок. Она утешалась лишь мыслью, что он вполне способен постоять за себя, но это не избавляло ее от беспокойства. Ник покинул дом в гневе, и Лотти подозревала, что корень этого гнева — боязнь причинить ей боль.
Но она его жена, он не имеет никакого права бросать ее без объяснений! День тянулся невыносимо долго, только с наступлением вечера Лотти слегка взбодрилась. Поужинав в одиночестве, она полежала в горячей ванне, надела белый пеньюар, пролистала несколько журналов, и ее наконец начало клонить в сон. Измотанная бесконечным движением мыслей по замкнутому кругу и дневной суетой, она провалилась в глубокий сон.
Задолго до утра ее разбудило скольжение одеяла по ногам. Пошевелившись, она почувствовала, что рядом кто-то есть — матрас слегка промялся. Ник, с сонным облегчением подумала она, зевнула и повернулась к нему. В комнате было так темно, что Лотти ничего не видела. Она ощутила знакомое тепло его ладоней — одна легла ей на грудь, придавив к постели, вторая сжала запястья Лотти над ее головой.
Лотти удивленно приоткрыла рот и проснулась, почувствовав, как запястья обвили две гладкие петли. Прежде чем она сообразила, что происходит, ее руки уже были надежно привязаны к изголовью кровати. От изумления у нее перехватило дыхание. Ник нависал над ней, дыша часто и тяжело. Он принялся ласкать ее тело через ночную рубашку, на ощупь искать грудь, изгиб талии, округлость бедер. Он поменял позу и нашел ее грудь ртом, увлажнив ткань рубашки и набухший сосок под ней. Он был полностью обнажен, Лотти ощутила аромат и тепло горячей мужской кожи.
С запозданием она поняла, что Ник хочет овладеть ею со связанными руками. От этой мысли ей стало страшно. Подобные ограничения свободы она недолюбливала и в то же время понимала, чего он жаждет — ее беспомощности, абсолютного послушания, сознания, что он волен поступить с ней, как ему заблагорассудится. Ник между тем перекатывал языком ее затвердевший сосок, ласкал его плавными и томными движениями языка, вбирал в рот сквозь влажную ткань. Лотти выгнулась, безмолвно умоляя снять с нее рубашку, но он только спустился ниже, придерживая ее обеими руками.
Лотти обнаружила, что Ник связал ее шелковыми чулками. Как ни странно, легкая боль в руках усилила ее влечение, каждое прикосновение Ника казалось особенно острым и чувственным.
74 
