очень нудно 
48 
Чем-чем, а трусостью конгаи никогда не отличались. Едва они оправились от удивления, вызванного видом поверженного начальника, как двадцать обнаженных клинков взлетели над головой вагара. Если бы стражники не были охвачены гневом, если бы они питали большее почтение к маленькому воину, вагару пришлось бы несладко. В соседней комнате было довольно арбалетов, чтобы нашпиговать стрелами полдюжины вагаров. Но воин с мечом, особенно если он умеет им пользоваться, не побежит за арбалетом, чтобы подстрелить одного-единственного противника с маленькой железкой, к тому же ростом до плеча. Когда же двадцать солдат без всякого плана бросаются на одного-единственного бывшего туринга…
Первым пострадал солдат с самой быстрой реакцией. Когда он, опередив остальных, напал на вагара, меч соседа распорол ему бедро. Вместо того, чтобы, как ожидали конгаи, отступить к стене и этим прикрыть спину, вагар прыгнул вперед. «Язык змеи» вылетел трижды, и три стражника рухнули под ноги товарищей. Еще один меч воткнулся не туда – гневный вопль пострадавшего смешался с хрипом другого солдата, которому гирька раздробила грудину над самым краем кирасы. Биорк нырнул прямо в образовавшуюся свалку и без ущерба вынырнул с другой стороны. Прежде, чем кто-либо из стражников сообразил, что дичь ускользнула, маленький воин захлопнул стальную дверь и задвинул широкий засов. Еще раньше кто-то из стражников из осторожности захлопнул наружную дверь, замок ее защелкнулся, и отпереть его теперь можно было только снаружи… Лязг рукоятей, которыми стражники забарабанили в дверь, был оглушительным, но бесполезным. Два десятка воинов оказались в ловушке.
Руководствуясь врожденным чутьем вагара, Биорк углубился в подземелье и двинулся к намеченной цели. Любой лабиринт может быть пройден, если у идущего есть интуиция. А у любого вагара, родившегося во тьме каменных пещер-лабиринтов, чувство направления безукоризненно.
Десять минут спустя Биорк увидел широкое низкое помещение, больше всего напоминающее пещеру,– с закопченным потолком и без единого светильника. Лишь свет горящего в открытом очаге пламени озарял грубую кирпичную кладку стен.
Трое находились в этом жутком помещении. Одной из троих была девушка. Руки ее были прикованы к загнанным между кирпичами стальным костылям. Волосы распущены. Никакой одежды. Блаженная улыбка на лице девушки подсказала вагару, что она одурманена и не сознает реальности. Но двое мужчин, составивших ей компанию, были более чем реальны.
Один из них, угрюмый чиновник с отекшим бледным лицом, сидел за грязным столом и сосредоточенно грыз кончик кисточки. Второй, более похожий на магхара, чем на человека, раскладывал на плоском камне у очага металлические предметы, вид которых мог бы привести в трепет самого стойкого воина.
Тот, что стоял у очага, повернулся, и вагар смог рассмотреть его подробнее. Толстогубый, с коротким, свернутым в сторону носом и темно-коричневой нездоровой кожей. Туловище его походило на раздувшийся мешок, поставленный на тонкие ноги. В довершение всего волосы урода были выкрашены в ярко-красный цвет.
– Умх! – сказал чиновник за столом.– Как думаешь, сколько нам еще ждать?
– Ждать? – тонким голосом переспросил палач.– Зачем ждать?
– Ну, пока дурь из девки выйдет?
– Выйдет! – сказал палач, перебирая свои инструменты.
Вагар разглядел на его лице реденькую бородку.
«Он не конгай,– решил Биорк.– Омбамту? [15]»
Палач взял тонкую длинную иглу на деревянной ручке и сунул острие в огонь. Когда, по его мнению, игла достаточно раскалилась, он подошел к девушке, смотревшей на него с бессмысленной улыбкой, схватил ее за руку и принялся медленно ввинчивать раскаленную иглу ей в локоть.
Девушка перестала улыбаться. Какое-то время лицо ее было неподвижно. Потом огромные глаза наполнились слезами.
– Не надо,– проговорила она.– Мне больно.
– Брось ты ее! – сказал чиновник.– Не видишь, она еще не очухалась.
Палач подошел к очагу и плюнул в огонь.
– Я не буду ждать! – сказал он.– Опять до утра провозимся!
Девушка с ужасом смотрела на свой локоть, из которого торчала игла. Вагар скрипнул зубами: он ничего не мог сделать – между ним и комнатой была стальная решетка. Толстые прутья, заделанные в камень.
Палач подошел к девушке и пошевелил иглу. Она вскрикнула.
– Слышишь? – спросил палач.– Погоди немного – и она так завизжит, что ты оглохнешь.
48 
