очень нудно 
100 
Он зашел внутрь салона, миновав стойку администратора и дюжего охранника, топтавшегося возле дверей. Прошелся по трем залам, разглядывая диваны и кресла. Еще месяца три-четыре назад тут помещался магазин «Ноев ковчег», где местные художники покупали кисти и краски. Здесь же можно было выставить на продажу собственную картину. Конечно, если полотно удовлетворит высокий художественный вкус хозяина «Ковчега» Феликса Ивановича Лютнева.
Пришлось возвращаться к стойке администратора.
– Простите, девушка, тут раньше был художественный салон, – сказал Перцев. – Назывался, кажется… Нет, точно не помню.
– А что вы хотели? – Женщина с нескрываемым интересом посмотрела на незнакомца.
– Я знал хозяина этого заведения. Я художник. В городе проездом, хотелось бы повидаться.
Администратор смахнула с лацкана блузки пылинку, пожала плечами и улыбнулась:
– Ничем не могу помочь. Ни адреса, ни телефона у меня нет.
Перцев вышел на воздух, прикурил сигарету, прикидывая, в какую сторону ему двинуть. Найти в городе человека, имя и фамилию которого знаешь, не так уж трудно. Это лишь вопрос времени. Приоткрылась стеклянная дверь, следом за посетителем вышел охранник. Тоже щелкнул зажигалкой и пустил облачко дыма.
– А зачем вам Лютнев? – спросил он.
– Ты же слышал разговор, – ответил Перцев.
– Слышал. Просто вы не очень-то похожи на художника.
– А ты очень наблюдательный и находчивый, – нахмурился Перцев. – Можно надбавку к зарплате получить. Ну, с такими-то качествами.
– Какие тут надбавки, – вздохнул парень. – Один геморрой.
– Если знаешь его координаты, говори… – Перцев вытащил бумажник. – Не обижу.
– Садитесь на автобус, проедете две остановки до строительного рынка. Павильон пятьдесят второй, если не ошибаюсь. Спросите, если чего. Ну, Феликса там всякий знает. Он сантехникой торгует. Сам у него кое-что покупал. По мелочи.
Перцев сунул пару бумажек в руку охранника и пошел к остановке. Через полчаса он стоял перед прилавком, на котором были разложены пластиковые трубы, смесители и прочая ерунда. По навесу стучали дождевые капли. Феликс Лютнев, невысокий полный человек с добродушной физиономией, стоявший по другую сторону прилавка, бросал взгляды на покупателя, хотел что-то спросить, но Перцев опередил его:
– Феликс, это вы? Очень приятно. Меня зовут Игорь, я приятель и земляк Олега Петрушина. Помните такого? Ваш однокурсник по художественному училищу. Вы еще доставали ему краски за полцены. И отправляли в Краснодар, потому что там цены на это того… Кусаются цены.
– Вы знали Олега? – выпучил глаза Лютнев. – Господи, ну бывают же в жизни встречи. Очень рад. Очень. Это не вы заказывали ему рисунок парусника? И картины его покупали?
– Совершенно верно, – кивнул Перцев. – Я в ваших краях проездом. И вот решил завернуть.
– Приятно познакомиться, – улыбнулся Лютнев. – У Олега было мало друзей.
– Вот вы, да я.
– Все. Больше ни слова.
Обменявшись с гостем еще парой реплик, он сгреб с прилавка и запер в тесной будке, похожей на биотуалет, свой товар. Решив, что рынок не самое подходящее место для душевного разговора, вывел гостя за ворота, усадил на переднее сиденье «Жигулей» и заявил, что сегодня они пообедают у него дома, потому что в ближайшем ресторане кормят хуже, чем в солдатской столовке. Лютнев жил на дальней городской окраине, поэтому за то время, пока добирались до места, он успел рассказать новому знакомому историю своих последних злоключений.
Художественный салон «Ноев ковчег» прикрыли недавно. Когда заканчивался рабочий день, к Лютневу пришли какие-то хорошо одетые парни, внимательно осмотрели помещения, слазили в подвал. А когда хозяин спросил у непрошеных гостей документы, малый, который был за старшего, ответил, что ему и без документов хорошо. «А у тебя тут неплохо, просторно, – сказал парень. – Я-то думал, тут настоящая помойка. А тут считай, хоромы. Пожалуй, это нам подойдет». «В смысле как подойдет?» – не понял Лютнев. «Ну, в смысле так, что ты отсюда вытряхивайся, – ответил парень, чьего имени Лютнев так и не узнал. – И всю мазню прихвати. Прямо на этой неделе. Ускоришь события – выпишу премию».
Люди ушли, а хозяин художественного салона долго глядел через витрину на пустую улицу. Он все еще надеялся, что его разыграли или произошло какое-то недоразумение. Через пару дней пришли опять те же парни, только в спортивных костюмах, поставили Лютневу штемпель под глазом, обрезком трубы сломали три ребра, а потом исполосовали ножами выставленные на продажу картины. Вскоре явился какой-то чин из прокуратуры и сообщил, что договор аренды, заключенный на десять лет с местным муниципалитетом, расторгается из-за того, что арендатор не соблюдает правила пожарной безопасности. Подбитым глазом Лютнев рассмотрел, что все печати и подписи на месте. В тот же день он слег в больницу с сердечным приступом, а когда выписался, в его салоне уже был магазин мягкой мебели.
100 
