очень нудно 
29 
Он прикурил сигарету, глубоко затянулся. Из-за синей тучи выплыла молодая луна, залив млечным светом изумрудную траву. Мешковина сбилась на сторону, открыв лицо покойницы. Радченко подумал, что при жизни женщина была весьма привлекательной. Вздернутый носик, чистый лоб и пухлые губки. Казалось, женщина прилегла вздремнуть и скоро проснется. Иллюзия быстро рассеялась. Это не было лицо живого человека. Спутанные темные волосы, ножевой порез на левой скуле, ссадина под глазом, синеватая одутловатость щек.
Снизу от реки послышались мужские и женские голоса. Подал голос невидимый за деревьями прогулочный теплоход. Радченко хотелось почесать зудевшие ступни, но для этого пришлось бы снять желтые сандалии. А сил оставалось на самом донышке.
– Надо было ее там оставить, – сказал Тихонов. – Перед ручьем. В низине. А не переться сюда через этот бурелом.
– Не трынди, умник. Без тебя разберусь. Тела мертвых женщин тот урод убийца в двух случаях оставил неподалеку от реки. В местах, где ходят люди. Третью жертву нашли на обочине в придорожных кустах. Трасса Краснодар – Тимашевск. Четвертая лежала в городском парке неподалеку от дорожки. Там днем ходит служивый люд, а ночью целуются парочки. Наше место выбрано идеально.
– У тебя всегда был изощренный преступный склад ума, – засмеялся Тихонов. – Мыслишь, как маньяк.
– Все, за дело… – Радченко погасил окурок о подметку и сунул его в карман штанов. – Или ночевать тут останемся?
Минут через десять все было кончено. Тело освободили от мешковины, кое-как забросали сухими ветками и полуистлевшей прошлогодней листвой. Ментам, которые по анонимному звонку выедут на место, не придется искать слишком долго. Радченко сунул в карман сарафана белый батистовый платочек, на котором помадой был нарисован крест. Следом за Тихоновым он стал подниматься вверх по склону. Оглянулся, но не увидел ничего: месяц успел спрятаться за облаком.
* * *
Место и время для встречи с милиционером Дунаева выбрала сама. Местом оказалась большая автомобильная стоянка в районе Волгоградского проспекта, а не модный клуб, где еду подают не официантки, а профессиональные топ-модели или манекенщицы. И время не самое удобное: два часа ночи. Когда Девяткин прибыл на место, мигнули фары «мерседеса», и он, прошагав два десятка метров, пересел на переднее сиденье чужой машины.
– Что за конспирация? – спросил Девяткин вместо приветствия. – Ночами я сплю.
– А я думала, сидите в засадах. Убийц и грабителей караулите. В это время мне проще выбраться из поселка и удобнее вернуться обратно. Кстати, это вы попросили меня о встрече. А не я навязалась на вашу голову.
– Ладно, проехали. Я ведь по служебной надобности к вам обращаюсь, а не автограф взять.
– Господи, я так жалею, что связалась с милицией… – голос Ольги Петровны дрогнул. – Жалею – это не то слово. Но, черт побери, уже ничего не исправить. Дура я последняя.
– Отчего же?
– Оттого что милиционеры продадут эту историю газетчикам за хорошие деньги. Обязательно продадут. Это лишь вопрос времени. Неделя, месяц… О моем родстве с Олегом Петрушиным знали только близкие люди. В газетных интервью я старалась не касаться темы родственников. Менты, простите, милиционеры из Краснодара не были в курсе дел. И в московском ГУВД о моем брате знаете только вы и ваш непосредственный начальник. Но шила в мешке не утаишь.
Девяткин не нашелся с ответом, лишь пожал плечами. Утечка информации не исключена. В милиции хватает людей, которые умеют заработать на чужом горе. Случится утечка – Дунаевой не позавидуешь. На нее выльют столько помоев, что в этих нечистотах можно будет захлебнуться.
– Сейчас муж шантажирует меня, – продолжала Дунаева. – Он требует, чтобы все движимое и недвижимое имущество после развода я отписала ему. Дорогую квартиру в Москве, дом на Рублевке, три автомобиля и все мои деньги. Сейчас, до решения суда, на все имущество и на мои деньги наложен арест. Я не имею права продать даже серебряную ложку из столового сервиза. Но это не самые большие потери. Гвоздев настаивает на том, чтобы Максим остался с ним. А взамен бросает мне кость с барского стола: разрешает видеться с ребенком каждую неделю. В дальнейшем он сделает так, что ребенок сам не захочет встречаться с матерью.
– Ему – деньги и недвижимость, – кивнул Девяткин. – А что получаете после развода вы?
– Он обещает одно: как бы ни развивались события, Максим никогда не узнает эту историю с братом, убийствами женщин. А Гвоздев, даже если вся эта грязь попадает в газеты и на телевидение, не станет полоскать мое имя. Не даст ни одного интервью. По совету адвоката я откладываю судебный процесс. Затягиваю его, насколько это возможно. Мне кажется, еще можно доказать, что к убийству этих женщин Олег не имеет отношения. В суде нам дали еще один последний месяц. Если это время не использовать…
29 
