очень нудно 
33 
– Еще прислали несколько черно-белых фотографий с изуродованными и убитыми женщинами. А спустя пару дней аноним, который, как водится, называет себя доброжелателем, выложил новости о моей жене. То есть сначала о ее брате. Я знал, что у моей жены есть брат, который в свое время был осужден. Однажды через жену я даже приглашал его приехать в гости, но он оказался слишком гордым или слишком занятым человеком. Этот отброс и подонок, других слов не подберу, учился в Москве на художника. Но недоучился, турнули – видно, за полное отсутствие способностей или отклонения на сексуальной почве. Видно, по бабам большой специалист. Потом он сел то ли за кражу, то ли за грабеж. После отсидки вернулся в родной город, то есть в Тулу. Но там менты не давали ему спокойной жизни – или он ментам не давал. И этот долбаный брат мотанул в Краснодар. Там жил какой-то его дальний родственник. Седьмая вода на киселе.
Гвоздев скорчил брезгливую гримасу и плюнул в корзину для бумаг, будто именно этот эпизод из жизни Петрушина, переезд в Краснодар, его особенно, до глубины души, возмущал.
– Поездки по стране законом не запрещены, – вставил Девяткин. – Каждый человек имеет права на свободу передвижения.
– Да я не о том… – Гвоздев снова плюнул. – Он хотел заделаться под фраерка. В городе о его прежних похождениях ни одна собака не знает. А он такой весь из себя чистенький, хоть икону пиши с этой твари или крылья ему прилепи. А он воспарит, ядрена вошь. Стал всем встречным-поперечным представляться художником. Девок голых рисовал, расписывал стены в кабаках. Представляю, что он там намалевал. А на самом деле медленно и расчетливо подбирал будущих жертв. Натурально, вольтанулся на сексуальной почве. Я ведь не знаю, что он на зоне пережил. Может, его там опускали по три раза на дню, от таких дел крыша у здорового человека съедет. Ясно: с зоны он уже вернулся полным отморозком и дебилом. Мать его в то место, откуда он вылез.
– То письмо у вас сохранилось? – Девяткин с важным видом кивнул и нарисовал в блокноте крестик. – Ну, электронное письмо?
– За каким чертом я его стану хранить? – возмутился Гвоздев. – Я, разумеется, глазам своим не поверил, когда ознакомился с текстом и глянул на эти страшные фотки. Думаю, хренота все это. Пока мы женаты, я столько анонимок получил по поводу своей половины, что давно им счет потерял. Когда твоя супруга известная певица, надо быть готовым ко всякому дерьму. Но в тот раз меня крепко зацепило. Выходит, эта лярва обманывала меня все эти годы.
Гвоздев прикурил десятую сигарету. Нет, он не думал сразу выяснять отношения с супругой, обличать и разоблачать. Надо было навести справки, убедиться, что письмо не липа. Словом, Гвоздев отрядил в Краснодар своего старого проверенного товарища – у того были концы в местной прокуратуре. В городе ни одна живая душа не знала, что Петрушин – родной брат известной певицы. Свое родство с Дунаевой убийца не афишировал. Так ему легче было держаться в тени.
Приятель вернулся дней через пять и выложил подробности, которых не было в письме. Брат жены был на прицеле у местных ментов, чтобы взять убийцу, следствию не хватило каких-то мелких улик или чего-то в этом роде. У Петрушина проводили обыски, его самого таскали на допросы, несколько дней мариновали в кандее. До задержания и предъявления обвинений в убийствах женщин оставалось считать дни, а может, и часы, когда нашелся хороший человек, родственник одной из жертв, и кончил эту гниду выстрелом из ружья.
Никаких сомнений в том, что убийца именно Петрушин, у прокуратуры нет. Розыскное дело было закрыто и сдано в архив в связи со смертью подозреваемого. Следствию удалось выяснить, что с двумя жертвами Петрушин был знаком лично, с одной из них состоял в интимных отношениях. И еще: где-то за неделю до того дня, когда Петрушина грохнули, к нему приезжала женщина. Такая вся из себя столичная штучка. Ходила по двору в длинной юбке, расшитой золотой ниткой, в блузке с персидским узором и длинной стеганой жилетке. И никогда не снимала темные очки вполлица. Пробыла у него сутки. Соседи рассказывали, что состоялся большой разговор со слезами и криками. По всем приметам, по костюму, по этой юбке и блузе выходило, что к брату на сутки приезжала Дунаева. А мужу наплела, что в те дни якобы жила на даче у подруги. Гвоздев порядочный человек, он привык доверять людям. А напрасно.
– Короче, моя жена знала, что ее паскудный брат – жестокий убийца, – сказал Гвоздев и подмигнул гостю. – Видно, хотела его спасти. Дать денег, уговорить переехать в другой город. А он-то понимал, что рыпаться поздно. Если он дернется – его прихлопнут. Был убежден, собака, что, если станет спокойно сидеть на месте и жить как жил, – отвертится. Но не вышло. Короче, я подал на развод. И настоял на том, чтобы мой сын остался с отцом.
33 
