29 
Время двигалось потрясающе медленно, зато монстр – потрясающе быстро. Дергаясь и вертясь, как припадочный, но при этом не задев ни единого предмета, урод сплясал свой ублюдочный танец, выбирая, к кому присосаться. Длилось это не больше секунды, и я заранее знал, на ком он остановит выбор. Как ни странно, я не боялся. Хотя шансов у меня было не больше, чем у пса, вставшего на пути леопарда…
Раздался тонкий свистящий звук. Боковым зрением я увидел, как задымилась Ленкина блузка, а из точки меж ее грудей вырвался острый ослепительный луч, тут же превратившийся в огненный бурлящий факел, ударивший прямо в физиономию твари.
На этот раз никто не услышал визга. Звук был за пределами человеческого слуха. И пламени тоже никто, кроме Стежня, не увидел. Остальным показалось только, что воздух между Еленой и припадочно трясущимся охранником вдруг задрожал, а на блузке женщины появилось серое дымящееся пятно. В следующий миг охранник рванул вверх по лестнице, а тот, кто несколько секунд назад был чудовищным монстром, сломанной куклой осел на пол.
Глеб прыгнул вперед, подхватил падающее тело и успел уловить последний слабый удар сердца.
– Кир, возьми его! – крикнул Стежень и бросился в операционную.
Игоев с легкостью поднял на руки тело Дмитрия и шагнул следом. Шведов, вытиравший платком лоб, взглянул мельком на запрокинутое, высохшее, как после многодневной голодовки, лицо Грошнего… и остолбенел.
– Ёш твою мать… – прошептал он.– Ну ни хрена…
Несмотря на истощение, несмотря на то что кожа жертвы Морри уже приобрела характерный коричневый оттенок и лицо больше смахивало на обтянутый кожей череп мумии, Шведов его узнал.
Но ничем, кроме единственного восклицания, не выдал своего удивления.
Оглядевшись, он обнаружил, что морозилка, в которой лежало тело его жены, не заперта, и защелкнул замок.
– Разумное решение,– раздался у него за спиной голос Елены.– Восхищена вашей выдержкой, господин Шведов.
Виктор быстро обернулся, удивленный не столько словами, сколько теплотой, с которой они были сказаны.
– Мне кажется,– продолжала Елена Генриховна с обворожительной улыбкой,– теперь мы можем подняться наверх и выпить что-нибудь… успокаивающее.
– Было бы кстати,– буркнул Виктор и двинулся наверх, сделав знак оставшемуся охраннику следовать за собой.
– Коньяк, ром, виски? – предложила Елена, открывая бар.
– Водку.
– Боюсь, с водкой сложности,– заметила Елена.– Наш хозяин ее не жалует. Погодите, сейчас посмотрю в холодильнике.
Она вышла на кухню.
– Куда это уперся Рустам? – сердито спросил Шведов у второго бодигарда. Но тот только пожал плечами.
Вернулась Елена.
– Нашла,– сообщила она, поставив на стол запотевшую бутылку.– Откроете?
Шведов кивнул бодигарду. Распечатав, тот вопросительно поглядел на патрона.
– Наливай,– распорядился тот.– Себе тоже.
– Но…
– Я сказал, наливай! – рявкнул Шведов, и щека его дернулась.
– Грибы.– Елена принесла из кухни вазочку с горкой блестящих рыжиков и двумя крохотными вилочками.
Налив себе густой белый ликер, она подняла бокал, поочередно улыбнулась Шведову и охраннику. Бодигард осклабился в ответ, его хозяин остался мрачен. Но водку выпили оба.
– Елена… э… Генриховна,– сказал Шведов,– что здесь происходит?
Женщина посмотрела на него поверх края бокала, и Виктор испытал странное ощущение… словно чуть-чуть оторвался от пола.
Шведов уже много лет смотрел на женщин как на нечто, предназначенное для удовлетворения его, Виктора Шведова, потребностей, делая исключение только для жены, которая была чем-то вроде одушевленной собственности. Жену он по-своему любил, а прочих… Можно с уверенностью сказать: женщины интересовались Виктором больше, чем он – ими. Но в этой самоуверенной красотке чувствовалась изюминка.
Шведов опустился в кресло.
– Пойди проверь машину,– приказал он охраннику.
Елена подошла в окну, поглядела в темноту.
– Мне показалось, вы знакомы с… пострадавшим,– проговорила она, не оборачиваясь.– С Дмитрием Грошним.
– Еще бы,– буркнул Шведов.– Он – брат моей жены.
– Вот как? – Елена повернулась, потрогала темное пятно на блузке.– Жаль,– проговорила,– совсем испорчена. А мне она нравилась.
– У меня салон на Суворовском,– проворчал Шведов.– Приезжайте и выбирайте, что понравится. Там только Франция.
Прозвучало не так, как надо, и Шведов вдруг смутился. Теперь, когда они остались наедине, непонятное волнение, которое будила в нем близость этой женщины, усилилось.
29 
