30 
Елена покачала головой.
– Я привыкаю к вещам,– проговорила она.– И вещи привыкают ко мне. Вы спрашивали, что происходит? Боюсь, я не могу объяснить… Но в настоящий момент вам, лично вам, Виктор, вашей жизни, никто не угрожает.
– Надо понимать, что недавно было не так?
– Не так.
– Может, вы скажете еще, куда и почему смылся мой охранник?
– Могу.– Елена выдержала паузу.– Он украл его тело.
– Кто – он?
– Назовем его – призрак.
Шведов ухмыльнулся, но увидел, что в глазах собеседницы нет и намека на шутку.
– Да… – пробормотал он.– Как в кино.
– Хуже,– заметила Елена.– Счастливого конца не будет.
– Да… – еще раз протянул Шведов.– Обидно. Вот вы, Леночка, очаровательная женщина, понимаете, что происходит. А я, мужчина, сижу бестолочью и задаю глупые вопросы. Вам это не противно?
– Нет, Виктор.– Елена коснулась руки Шведова, и тот жадно схватил ее пальцы.– Это моя профессия, Виктор. Я – ведьма.
Шведову показалось, что ее глаза слились в одно огромное око. Он вздрогнул и выпустил тонкие пальцы.
– Любая женщина – ведьма,– хриплым голосом произнес он.– Любая настоящая женщина.– И добавил игриво: – Я вас боюсь.
Елена рассмеялась, и от звука ее смеха Шведов пришел в необычайное возбуждение.
– Вы храбрый человек, Виктор,– проговорила Елена, обворожительно улыбаясь, и наполнила свой бокал.– Вам налить?
– Да, но не этой патоки. Как вы красиво двигаетесь, Леночка. Как танцовщица.
– Я и есть танцовщица. Храмовая танцовщица.
– И где же этот храм? – светским голосом осведомился Шведов.
– Не скажу,– засмеялась Елена.– Ваша водка…
Шведов проглотил водку, поймал ее запястье, поднес к губам.
– Ты меня очаровала, ведьмочка! – решительно заявил он и потянул ее к себе, но Елена ловко высвободилась.
– Виктор,– произнесла она холодно.– Там внизу – труп твоей жены. И любой в этом доме может оказаться в соседнем холодильнике. И самый уязвимый – ты!
– Я так не думаю,– процедил Шведов.– Я играю…
– Это не твоя игра! – перебила Елена.– Ты не знаешь ее правил. Но ты… очень интересный мужчина!
Быстро наклонившись, женщина поцеловала его в губы и так же быстро отстранилась.
– Будь благоразумен,– попросила она.– Пожалуйста!
Шведов встал.
– А я не хочу быть благоразумным! – заявил он и шагнул к женщине.
В этот момент в гостиную вбежал бодигард.
– Виктор Иваныч!
– Выйди,– не оборачиваясь и не повышая голоса, приказал Шведов.
– Но, Виктор Иваныч…
– Выйди!
– Машины нет! – выпалил охранник.
– Вон!!! – рявкнул хозяин, и бодигард пулей вылетел за дверь.
Пристально глядя на Елену, Шведов произнес:
– Я не знаю, что тут происходит. Но когда я говорю – да, ни одна женщина не говорит – нет!
– Нет.– Елена покачала головой.– Забудь свои привычки.
– Зря ты так разговариваешь со мной,– процедил Шведов.– Я знаю, как обращаться с женщинами!
Он стоял, возвышаясь над Еленой, расставив ноги, агрессивно наклонив голову. Его руки в карманах пиджака сжались в кулаки.
– Со мной нельзя так разговаривать! – с угрозой произнес Шведов.
– Да,– сказала Елена, отступив на полшага и опершись на спинку кресла.– Ты прав. С тобой так разговаривать нельзя!
Она улыбнулась, но на сей раз улыбка не смягчила ее лица, а, наоборот, придала ему остроту, что-то волчье…
– Виктор! – произнесла женщина низким вибрирующим голосом.– Я не из тех, с кем обращаются!
Шведову от ее голоса стало не по себе. Кулаки разжались.
– Со мной не обращаются, Виктор! Это я обращаюсь!
Поза Шведова утратила бычью напористость, а лицо вдруг стало растерянным, даже глуповатым. Он вдруг ощутил перетекание горячей жидкости в нижней части живота и одновременно холодную пустоту – в верхней. И еще совершенную потерю физических сил. Очень захотелось присесть, но для этого пришлось бы сделать пару шагов, а Виктор боялся сойти с места. Он боялся упасть!
Уши словно набили ватой. Сердце прыгало в панике. Он сам был в панике и при этом совершенно не способен защититься. Ему нечем было защищаться.
Елена улыбалась. Но в ее улыбке было столько же тепла, сколько в растянутых в оскале губах волчицы, загнавшей добычу. Между хищницей и жертвой еще оставалась пара шагов, но только потому, что волчица оттягивала момент, когда кровь, сладкая, горячая, густая кровь обольет нёбо. И тем слаще, что жертва уже обоняла запах зверя и почти чувствовала разрывающие плоть клыки. И была схвачена так же надежно, словно белоснежные зубы уже вспороли красную мякоть.
30 
