очень нудно 
99 
– Глеб Игоревич,– мягко произнес «Иванов»,– поверьте моему опыту: наилучшая информация получаема от людей с не травмированной психикой. Объект не боится боли, но зато очень любит свое тело. И дорожит его целостностью.
– А вы психолог! – отметил Стежень.
– Именно. Кандидат наук.– «Иванов» усмехнулся.– Побочная специальность. У вас есть еще свободные помещения внизу?
– Именно внизу?
– Подвал создает специфическую атмосферу. И лишняя звукоизоляция не помешает.
Связанный слушал его очень внимательно.
– Есть комнатушка рядом с лабораторией. Но там холодно.
– Вот и хорошо. Повернувшись к «гостю», «Иванов» спросил:
– Что надумал, братан?
Парень молчал. Вид у него был мрачный. Неудивительно.
– Вот и хорошо,– обрадовался «Иванов».– Поработаем.– Повернувшись к Стежню, сообщил: – Месяц практики не было. Казалось бы, простое дело: палец кусачками откусить…
– Да уж… – не стал спорить Глеб.
– А не такое уж простое,– говорил «Иванов», тем временем отвязывая левую руку «гостя».– Во-первых, сразу паяльничком прижечь надо, чтоб кровь сохранить. Во-вторых, откусывать тоже надо умеючи: чтоб одного пальца раза на четыре хватило… – и показал на «клиенте», где конкретно надо откусывать. «Гость» крепился из последних сил.
«Иванов» сковал руки парня наручниками за спиной и только после этого отвязал того от стула:
– Пошли, братан!
Помещение, предложенное для допроса, аппендиксом ответвлялось от лаборатории. Оно планировалось не как камера пыток, а как овощехранилище. Так же и использовалось.
Дверь в лабораторию «Иванов» одобрил. Как профессионал. Вошли. Стежень – впереди, за ним – подопечный «Иванова», последним – сам опекун.
«Гость» настороженно озирался. Место ему не нравилось.
– Минуту,– сказал Глеб, полез в ящик за ключом… и ощутил вдруг: в подвале появился четвертый персонаж. И этот четвертый…
В прыжке, с поворота, в лучшем ван-даммовском стиле Стежень влепил тоби-уро-маваши в голову. Парня с грохотом швырнуло в стену, Стежень мельком засек изумленную физиономию «Иванова», дергающуюся, как от тика, щеку «гостя» (в полном сознании, хотя после такого «шлепка» должен быть в полном ауте), увидел, как тот выгибается, чтобы встать… И приземлился, двумя ногами, с «волной», точно на середину голени парня. Сухо треснула кость. Стежень отскочил назад, на всякий случай прикрывая «Иванова». Глеб очень хорошо знал, на что способен Морри. А вот «Иванов» наверняка здорово удивился, когда увидел, как человек со сломанной костью прыжком (!) встал на ноги.
Но Стежень не дал бесноватому развернуться. Подсек здоровую ногу, опрокинул лицом вниз, схватил стоящий рядом мешок с песком (шестьдесят кило), плюхнул на «гостя», навалился сам, уперся, оттягивая вверх, за цепь наручников, руки бесноватого. Тот хрипел, дергался, бился, из-под стальных колец струилась кровь… Опомнившийся «Иванов» поймал здоровую ногу «гостя», ловко принайтовал ее к колесу сейфа. Затем проделал то же самое со сломанной.
Стежень с облегчением отпустил бесноватого, отпрыгнул подальше.
– Нехреново! – резюмировал «Иванов».– Вижу, насчет Терминатора ты не шутил.
– Это… цветочки… – переводя дыхание, отозвался Стежень.
Бесноватый скинул с себя мешок, поднялся на колени. Подергивающаяся рожа – в крови. Уро-маваши Стежня разорвал ему ухо.
В горле одержимого забулькало, заклокотало…
– Отдай… – прохрипел он.– Отдай мое.
– Пистолет при тебе? – спросил Стежень.
– Даже два,– ответил «Иванов».
– Возьми его на мушку. Вырвется – стреляй.
– Понял.
Определенно с профессионалами приятно иметь дело.
– Отдай… тело!
– Отдам,– хладнокровно ответил Стежень.– В обмен на девушку.
– Девушка… моя! Отдай… тело! – Физиономия одержимого перестала дергаться, застыла маской. Только губы шевелились.– Отдай… Заберу… сам! Ты… умрешь!
Если бес хотел напугать Стежня, то это ему удалось. Но одновременно Глеб ощутил подъем. Марина жива!
– Не выйдет,– отрезал он.– А теперь я тебе кое-что покажу.
Он открыл холодильник, натянув перчатку, вытащил из мешка коричневый огрызок с палец величиной, кинул в тягу.
Бесноватый глядел жадно, веревки натянулись, как струны.
Стежень зажег горелку, закрепил огрызок в лапке штатива, поднес пламя.
Одержимый глядел не мигая. Изо рта его текла слюна и розовела, смешиваясь с кровью.
«Шанс! – подумал Глеб.– Какой шанс!»
99 
